сти царицыной кравчей она упоминается уже 17 января 1648 г. – на другой
день после царской свадьбы 169. Анна Вельяминова пользовалась большим
доверием царицы и сразу стала ее правой рукой во всех делах домашнего
быта женской половины дворца. Вероятно, Вельяминова выделялась (воз-
можно, красотой) при дворе, поскольку на нее обратил внимание посол А.
Мейерберг, который замечал: «в числе провожатых царицы и вдова Анна,
сестра царского дворецкого Федора Михайловича, исправляющая ту же
должность при ней, под именем, однако ж, кравчей, приставленной при
кушаньях, которые она разрезывает» 170.
59 -
А.М. Вельяминова заняла столь высокое положение при дворе цари-
цы, что могла влиять не только на пожалование в придворные чины, но и
на назначение таких людей, которые, в свою очередь, существенно влияли
на судьбу всего государства 171. Находясь близко к царской семье, Велья-
минова интересовалась придворно-церковными делами и стала ярой сто-
ронницей Никона, еще до принятия им патриаршего сана. Аввакум так
вспоминал об их отношениях: «Никон бывало перед нее чистою голубицу
поет. Бысть пастырь любимой Анны Михайловны» 172, придавая большое
значение Вельяминовой в деле проведения реформы. Ученик Аввакума,
старообрядец Федор Иванов, в своей книге, написанной в тюрьме, желая
опорочить патриарха, намекал на близкую связь Никона и Вельяминовой:
«…Анна – Никонова манна» 173.
Интересно, что две известные придворные дамы из свиты Марии
Ильиничны Милославской: А.М. Вельяминова и Ф.П. Морозова (первая
родная, а вторая – троюродная сестра Ф.М. Ртищева) столкнулись при дво-
ре в вопросе веры. Первая была ежедневно в услужении царицы, а вторая
среди «приезжих» боярынь. Вынужденный уход Никона с патриаршего
престола стал, как отмечал А.Н. Робинсон, «тяжелым ударом для Анны» 174,
но она продолжала службу казначеи и лишь при новой царице Наталье Ки-
рилловне Нарышкиной покинула дворец. Известные раскольницы Ф.П.
Морозова и ее сестра Е.П. Урусова закончили свою жизнь в земляной яме
Боровского монастыря. К сожалению, другие персоны из числа женской
половины двора времени царя Алексея Михайловича нам неизвестны.
Однако царский двор не ограничивался только «верхним слоем». Во
второй половине XVII в. он значительно расширился за счет множества
пожалований чинами, которые, впрочем, не принадлежали к первостатей-
ным, а значит, не допускались в узкий круг придворной элиты. Как считает
