— Лучшего выбрал, отец. — И ухмыляется, довольный.
— Молодец, сынок! Неси его домой, приколи. А я позже приду.
Уставился сын на меня, будто человеческой речи не понимает.
— Делай, как я велю. И не вздумай перечить, люди смотрят, — тихонько говорю.
Однако он не спешит, хочет допытаться, что у меня на уме. Я насилу удержался от смеха. Не стал он больше допытываться, ушел. Чуть поодаль от нас стояла сноха моя Исмахан, я для начала к ней направился. А все вокруг напиталось таким нестерпимым мясным духом, что кого хочешь с ума сведет — хоть гявура, хоть правоверного.
— Видела, дорогая, Сейдо барашка принес? Поди за ним, помоги мясо разделать. Огонь запали, уголек как следует выдержи. Сейдо решил, будто я угощать американов намерился. Как бы не так! Только смотри не проговорись ему.
Сноха от радости чуть мне на шею не кинулась, да только я не позволил. Отыскал среди молодняка старшего своего внука Али и приказал:
— Через час чтоб домой воротился, слышишь? У нас мясо готовится.
А сам, взяв за руку Яшара, затопал к дому. Нечего нам здесь больше делать. Когда я вернулся, Сейит уже освежевал барашка и начал потрошить. А Исмахан приготовила воду в медном тазике, чтобы вымыть мясо. Огонь в очаге уже пылал вовсю.
Гляжу, Сейит собирается с разговором ко мне приступить. Пришлось напустить на себя побольше суровости. Подействовало. Насупился он, набычился, но с вопросами не лезет. Если б мой сын хоть словечко промолвил, клянусь Аллахом, я не удержался бы и высказал ему все, что думаю, об этих пучеглазых прохвостах и о наших деревенских задолизах. Уж пусть лучше тишком своим делом занимается. Ничего, смекнул…
Что ни говорите, но и мы не из последних. Есть у нас и своя доска для отбиванья мяса, и колотушка. Я самолично отбил мясо вместе с каменной солью.
— Неси, Исмахан, тимьян да мяту. Лучше мяту мелкоцветную.
А тут и Али, внук, подоспел кстати, следом — Бургач и Дуду.
Сноха начала стол накрывать посреди двора, а я мясо на угольях пристроил. И вот уже поднялся духовитый дымок. Жизнь у нас, конечно, не так чтоб очень легкая была, но как не радоваться, что и у нас пять-шесть баранов имеется и при случае мясцо на столе водится. Даже Сейит, как ни был расстроен, но и он, смотрю, повеселел малость, стоит облизывается.
— Иди вымой руки с мылом, — говорю сыну, — а вы, малышня, марш за стол! Налетай на мясо, пока с пылу с жару!
Я наготовил и кебаб, и кушбаши[33], и кюльбасты[34].
— Ешьте, сколько влезет!
