— Видуа эт галлюс — вдова и петух. Басня. Кроме того, задано по латыни наизусть. Гм… Перевести на русский язык. На русский язык задано перевести устно. Кроме того, задано уметь сделать правильный синтаксический и… и… грамматический разбор басни, выписать все латинские слова и, кроме того, их значение. Видуа — вдова. Галлюс — петух. Я выучил басню наизусть и, кроме того, перевел ее. Слова выписал все в тетрадку. Сейчас я вам покажу ее.
И, снова хромая, поплелся к парте. В парте умышленно долго рылся, копался в ранце.
— Не надо, — сказал Элефантус. — Идите отвечать, тетрадь покажете после.
Но Самоха не дурак. Он делал все, чтобы оттянуть время. Авось, зазвенит звонок, и тогда — спасение. А отвечать? Как отвечать, когда он ни одной строчки наизусть не знает?
— Сейчас-сейчас, — говорил он, — честное слово, тетрадь только что тут лежала. Кто взял тетрадь? — грозно спросил Самохин.
Корягин знал, что никакой тетради у Самохина нет и не было, но, желая поддержать друга, сказал суетливо:
— Да ты ее в книгу положил.
— Верно! — ударил себя по лбу Самохин. — И, кроме того, я книгу положил в ранец. Вот спасибо тебе, что напомнил.
Элефантус потерял терпение.
— Бросьте ваши дурацкие поиски, — приказал он. — Я кому говорю?
Самохин понял, что больше ничем времени не выиграешь, потоптался еще секунду и медленно пошел к доске. Сделал строгое лицо, пожевал губами и начал:
— Видуа эт галлюс. Вдова и петух. Басня. Видуа — вдова, галлюс — петух. И, кроме того…
И таки дождался, нахал, звонка.
— Спрошу в другой раз, — угрожающе сказал Элефантус. — Дылда ты, а не гимназист. Азинус[3]!
А Самохин окончательно обнаглел.
— Одну минутку, — сказал он. — Я вам сейчас все басню отвечу. Видуа эт галлюс. И, кроме того…
Но в классе уже поднялся шум, распахнули дверь. Из коридора ворвались голоса и смех. Элефантус надулся и мягко, и тяжко зашагал в учительскую.
А Самохин как стоял, так и остался стоять у кафедры. Расшаркиваясь перед ней, он кривлялся и лопотал:
— Видуа эт галлюс. Вдова и петух. Басня. И, кроме того, харла-барла!
— Дзум-бала! — вырос перед ним Корягин.
Самохин посмотрел на него и сказал строго:
— Лошадь, а разговариваешь. Не имеешь права. Пари забыл? А где буланый?
— И-го-го… — заржал Медведев. — И-го-го… — И стал рыть «копытами» землю.
— То-то, не спорьте.
Осмотрев «коней», похлопав их по шее, Самохин отвел Медведева под «уздцы» в угол и приказал:
— Стой и жри овес, а будет муха бить — хвостом отмахивайся.
