— Итак, завтра мы уезжаем, — бросил ему Палестро.
— Да. Мне немного грустно.
— Есть о чем грустить! Вернешься сюда в будущем году. Такие опытные добровольцы, как ты, всегда нужны. К тому же ты наш друг и археолог-любитель.
— Кто знает, где я буду через год…
Специалист по первобытной истории бросил банку из-под пива в бочку, служившую мусорным баком.
— Ты думаешь о своих детях?
— Да, — ответил Отран. — Я скучаю по ним.
— Не познакомишь меня с ними как-нибудь на днях?
Отран открыл свой бумажник. В пластмассовом кармашке, поверх водительских прав, лежала немного потускневшая фотография его детей-близнецов — Тома и Кристины.
— Вот Кристина, — сказал он, повернув снимок в сторону Палестро.
— Красивая девушка!
— И у нее блестящий ум, ей все интересно.
— А рядом Тома?
— Да. Он родился через восемь минут после сестры.
У Тома был взгляд полный эмоций — мрачный и тревожный. Глаза его выглядели как две прорези в нежной полудетской рожице подростка. Они горели ужасным блеском болезни, о которой никогда не говорил его отец. Тома до сих пор боялся темноты. Иногда он кричал и бился так, что родные должны были удерживать его силой, привязывая к кровати и давая ему лекарства. Мальчик увлекался первобытной историей настолько, что жадно читал работы знаменитых исследователей первобытного общества — Леруа-Гурана, аббата Брейля [6]или Люмле [7].
— Почему ты не берешь детей с собой на раскопки? — спросил Палестро.
Лицо Отрана стало бесстрастным: он закрыл перед собеседником свою душу. Отран почти никогда не говорил о своей семье. Должно быть, в их жизни были какие-то тяжелые мучительные тайны, которые заставляли его молчать о себе и о членах своей семьи.
С колокольни Кенсона донесся звон. Низкие звуки колоколов отражались от скал и долетали до прозрачных вод Вердона.
Жереми Пейе внезапно встал и крикнул:
— Идите сюда!
Палестро и Отран примчались к нему почти бегом.
— Это там, в граветте! — Пейе указал на коричневый слой, до которого от поверхности было метра два.
Найденный предмет был черным и длинным, он еще не был вынут из породы. Жереми Пейе наклонился и провел по нему кистью.
— Это статуэтка! Тут не может быть сомнения!
— Прекрасная находка. Браво, Жереми! — сказал Отран.
— Необыкновенная вещь! — подхватил Палестро, не сводя глаз с фигурки.
Специалист по первобытной истории бесцеремонно оттеснил в сторону аспиранта и начал работать. Около десяти минут он снимал землю с находки — миллиметр за миллиметром. Иногда он останавливался и фотографировал ее. Рядом со статуэткой была положена линейка, желтая с черным, и стало ясно, что длина фигурки — около двадцати сантиметров. Ступни статуэтки были вырезаны грубо, но пропорции тела оказались идеальны. На уровне груди виднелось отверстие, позволявшее увидеть, какова статуэтка внутри.
