- Значит, ты мой друг? - спрашивает она недоверчиво.
Вот блин. И кто меня за язык тянул? Я пожимаю плечами и разглядываю воду.
- Ну, я бы не сказал, что прямо лучший друг и все такое, но на деле не так уж и сильно меня бесят твои причуды. Особенно прямо сейчас.
Она почти улыбается. И сердце - опять за свое - крутит сальто в груди. «Нет, Майлс. Только не это»,- призываю я сам себя.
Она заводит разговор:
- Расскажи мне о себе. Не обязательно что-то важное.
Я наклоняюсь и подбираю с земли камешек. Верчу его в руках, чувствую его гладкость, вращаю в голубоватом полуночном воздухе, наблюдая, как он переливается. И затем бросаю как можно дальше в воду, а, дождавшись всплеска, поворачиваюсь к ней и говорю:
- Меня исключили из школы за несколько месяцев до выпуска.
- За что?
- За списывание на тесте,- признаюсь я, - помимо всего прочего.
- За что еще?
- За протаскивание в школу алкоголя и травки.
- Травки?
- Наркотиков.
- О. - Она колеблется секунду, но затем спрашивает:
- Так зачем ты списывал? Разве ты не учил?
- В том-то и дело. Мне не было необходимости списывать. Я выучил, и я знал все ответы. Не знаю, зачем я это сделал.
Я пытаюсь вспомнить и не могу. Да это и не важно. Такая ерунда, я проделывал это миллион раз.
- Наверное, просто чтобы проверить, сойдет ли мне это с рук. Ради острых ощущений.
- И ты еще меня считаешь странной? - удивляется Джуно. Я пожимаю плечами и подбираю еще один камешек.
Джуно опять проводит рукой по своим торчащим волосам. Затем делает долгий выдох и при этом становится похожей на сдувающийся шарик.
- Наверное, не важно, что я скажу, ты все равно не поверишь, - она ерзает и поворачивается ко мне лицом,- в 1984, в начале Третьей Мировой Войны, мои родители с несколькими друзьями покинули Америку и поселились в глуши Аляски.
- Третьей мировой не было, - замечаю я.
И тут же встречаюсь с ее недовольным взглядом.
- Так ты будешь слушать или нет?
Я поудобнее облокачиваюсь на камень и готовлюсь слушать.
ДЖУНО
В конце моего рассказа Майлс совершенно ошеломлен. Рот раскрыт, приподнятые брови застыли в немом вопросе. Наконец, он снова обретает дар речи и спрашивает:
- А сейчас?
- А сейчас что-то происходит с моими способностями. Со вчерашнего дня, я едва могу Читать. И уж точно не могу колдовать. Я даже с По ничего не могу поделать, хотя между нами уже была установлена связь.
- А мне покажешь эти свои подручные средства?- спрашивает он, и я осознаю, что пока говорила, он отбросил все свои насмешливо-скептические замашки и был искренним. Может, он и не верит всему, что я говорю, зато не сомневается, что я говорю только то, во что верю сама.
