— Где труба, которую я принес?
На редкость неприятный голос у человека. Страшно ему жаль было трубы — он во всех кучах рылся, переворачивал все, пока не нашел. Вот из-за него и вышли неприятности. Еще один закричал:
— А вон кастрюля, которую я принес!
А третий:
— А вот моя рельса! А ну давайте сюда мою рельсу!
Прямо сражение началось. Пионервожатая сказала, что этот инцидент испортил мероприятие, и сердито посмотрела на меня. И хотя я спросил: «Что вы на меня так смотрите?» — она осталась при своем мнении.
Наш класс занял первое место. Но на вечере обо мне спели песенку: «Быстроногий, быстроглазый собирал металлолом». Песня всем понравилась. Ее еще долго распевали. Кто не знал о Быстроглазом, узнал. Я остался доволен, а о Светином осуждающем взгляде ни разу не вспомнил.
А вот еще один снимочек: как метнулись в мою сторону глаза, как сощурились и припечатали — эх, ты! Тут причина была посерьезней: я побил очень славного человека из параллельного класса, хотя, клянусь, я это делал через силу. Мы с ним столкнулись на бегу на перемене, и мне показалось, что я ушибся больней, чем он. Тогда я ему добавил. А он решил: чтобы поровну вышло, надо мне кое-что вернуть. Мне сразу стало ясно: это не боксер и не борец. Он мне папу напоминал: так же, как папа, каждое слово отчетливо произносил, будто на весах взвешивал и боялся недовеса. Я сказал:
— Стоп! Кругом учителя! Зайди после уроков — продолжим.
Я забыл о нем, и когда увидел его после уроков у двери класса, то и не сообразил сразу, зачем он тут.
— Ты хотел продолжить — идем!
Не мог он, конечно, не понимать, что не партнер мне, но, видно, втемяшил себе, что в трусы себя запишет, если не придет.
Мы пошли за тот же выступ школьного здания, где металлолом складываем. Только мы начали, а у него уже из носу потекло. Я пожалел, что перед дракой не сказал: «До первой крови!» Теперь надо было драться и смотреть на его лицо в крови, на то, как обдумывает он каждый свой удар, будто шахматный ход, но и под носом не забывает вытирать — миляга! Я полюбил его. Мне уже мечтаться начало, что мы друзья до гроба, уже в глазах защипало, и я ждал сигнала детского шарика, но так и не задудело, и не хватило поэтому у меня смелости сказать: «Хватит, а то у тебя под носом Красное море». Я боялся, что зрители меня трусом посчитают. Так я потерял лучшего своего друга. Появилась завуч. Видно, Света ее привела: она стояла рядом с завучем и уничтожала меня взглядами.
