кретным предложением, которое звучало крайне
непристойно:
— Слушай, у меня уже три дня нет женщины. Се-
годня вечером я варю плов, и ты остаешься со мной.
Вариантов отрицательного ответа предусмотрено
не было, поэтому я сбежала к тете Зине и жила у нее
целую неделю, дрожа от страха. И она очень весели-
лась по этому поводу.
Но речь не про меня, а про видение, которое воз-
никло перед нами через две недели учебы, когда нас
привезли в «Останкино» в молодежную редакцию ЦТ.
Видение было кудрявым, веселым, одевалось в клет-
чатые штаны и носило фамилию Сагалаев. Я не совру, если скажу, что это имя было у всех на устах в то вре-
мя в «Останкино». Шел 1976 год, и страна погрузи-
лась в глубокий застой, но было несколько «форто-
чек» (в том числе «Литературная газета» и молодеж-
ная редакция Центрального телевидения), которые
могли себе позволить иронию, юмор и даже сатиру.
В программе нашего обучения была экскурсия
по «Останкино» и встреча с молодежной редакцией
ЦТ, ради которой приехали многие мои коллеги.
В то время одной из самых популярных программ
была программа «Адреса молодых», и заветной
мечтой регионалов было попасть в эту программу.
Помню, мы приехали в «Останкино», покрутились
ПРЯМОЙ ЭФИР 45
по всем нескончаемым коридорам, подивились
на студии и монтажные, а затем нас отвели в кино-
зал. И мы стали с нетерпением ждать Сагалаева.
Это был тот момент, когда каждый из участников
семинара должен был представить на суд московско-
го жюри свою собственную работу, и нас специально
просили в письмах привезти работы для показа и об-
суждения.
Я была всю жизнь примерной ученицей и даже
не думала, что можно приехать «пустой», поэтому
взяла последнюю эфирную работу. Это была про-
грамма о разводах и о любви из цикла «Точка зре-
ния», продолжалась она целых 54 минуты, там было
много постановок с участием актеров, много экспер-
тов и была одна главная мысль: «Развод гораздо более
серьезный шаг, чем женитьба, и последствия развода
всегда непредсказуемы». Вела нашу программу ми-
ловидная женщина-юрист. Там было много пафоса, но в целом мы с режиссером Михаилом Марашом
вложили в эту программу много души, искренности
и сочувствия.
Сагалаев пришел через десять минут после назна-
ченного срока и сразу перешел к делу.
— Давайте смотреть работы.
Тут-то и выяснилось, что работа есть только одна, то есть моя. А другие люди вежливо старались объ-
яснить «объективные» причины, по которым они
не привезли видеозаписи. К слову сказать, работали
