ловному преступлению и наказывалось реальными
сроками. Именно в то время возникли пермские
и мордовские лагеря для политических. Двое наших
земляков — студенты Сергей Пономарев и Влади-
мир Жильцов — попали в эти лагеря исключительно
за то, что переписывали от руки эту книгу Сахарова.
Меня слушали с интересом и в полном молча-
нии. Вдруг я что-то почувствовала, и подняла глаза
на Рогнеду Александровну Шабарову. Мне трудно
передать тот ужас, который застыл в ее глазах. Она
тихо встала и вышла из комнаты. Я поплелась следом.
За закрытой дверью своего кабинета она шепотом
сказала мне, что я только что подставила лично ее
и всю редакцию. Она сказала, что среди слушавших
меня вряд ли найдется человек, который доложит
о случившемся «кому следует», но все равно никто
НИНА ЗВЕРЕВА 40
не может поручиться полностью даже за себя самого.
Тогда все обошлось, но с того момента я стала более
осторожной в речах и поступках.
Навсегда со мной останутся воспоминания о Вла-
димире Сергеевиче Близнецове. Он собирал нас
всех после рабочего дня в своем маленьком каби-
нете для того, чтобы прочитать вслух какой-нибудь
рассказ или очерк из толстых журналов — «Нового
мира», «Дружбы народов» или «Иностранной литера-
туры». Он закончил сценарный факультет ВГИКа уже
после того, как пришел на телевидение. Вместе с Ми-
хаилом Марашом они составляли элитную телевизи-
онную бригаду. Близнецов писал точные слова, а Ма-
раш находил изумительные картинки и музыкальные
фразы, в результате чего получалось что-то абсолют-
но свежее, оригинальное и очень телевизионное.
Мы считали тогда нормальным, если сценарий воз-
вращался к нам на переделку пять-шесть раз (до того, как мы приступали к съемкам). Мы считали нормаль-
ным, если автор репортажа на рейсовых автобусах до-
бирался до своих героев для того, чтобы познакомить-
ся, поговорить, собрать информацию, а затем уже
написать сценарий и только после его утверждения
получить съемочную бригаду.
Технология работы в молодежной редакции «Фа-
кел» соблюдалась жестко и неумолимо. При этом
каждый участник команды всегда был в курсе об-
щих дел, планов и новых проектов. Достаточно ча-
сто после посиделок у Близнецова кто-то из наших
молодых парней-ассистентов бежал в ближайший
магазин за бутылкой водки (это называлось «сбегать
к Дусе»), а закуской служил черный хлеб с солью. Это
ПРЯМОЙ ЭФИР 41
был легкий допинг, если учесть, что бутылка разли-
валась на 15–20 человек и никто никогда не бежал
за следующей. Мы садились и пели песни. К счастью, многие люди в редакции умели хорошо петь — сам
