Блондинка из АР подняла большой палец левой руки, не отрываясь от фотоаппарата.
Он живо повернулся в профиль. «Я люблю море. Море — это всегда свобода и свежий воздух!» Они потянулись за ним к западной стороне галереи. «Оттуда ветер, и, видите, там, прямо за этой фабрикой, там море».
Вениамин замолчал и потер руки. Справа, то есть на севере, дымы тянулись слева направо, а на юге справа налево. Ангелы опустились по углам на крышу собора и разделили воздух между собой. А вот и маленькая заслонка на подоле ангельских одежд, через которую мог появиться и снова исчезнуть Святой Дух. Сколько же времени она уже закрыта…
«Когда Святой Дух брел, собирая милостыню по осиротевшим церквам и столовым, привратник, ответственный за колоннаду собора старый большевик, который после смерти Маяковского спасся на крыше и в этом своего рода легальном изгнании служил своему народу, так вот, он позакрывал дверки в ангельских облачениях и выкинул ключ. Да ему просто надоело, что по ночам, а иногда даже и днем ангелы улетали назло всем атеистам, а также и большевикам и тем самым опровергали научность, которая царила в городе, в конце концов это угрожало и его добровольной ссылке. Теперь же ангелочки неподвижны, их обездушенные тела не испытывают ни холода, ни острых потребностей. Только когда Святой Дух пробирается между ними, ища возможности проскользнуть внутрь, они постанывают и всей своей пустотой радуются Троицыну дню, потому что не оставили своих надежд. Что сталось с хранителем колоннады, даже бедекер не знает. Возможно, он пробрался в одного из ангелов — это могло бы научно объяснить, — даже их постанывание, — поскольку он не был уверен в собственной жизни. Он все еще дожидается своей реабилитации и, похоже, в ультимативном тоне угрожает, что снова откроет дверцу Святому Духу. Тогда уж ангелам не будет удержу, это ясно. Но, может быть, это лишь одна из многих угроз, которые раздаются всякий раз, когда мертвый инвентарь социализма развивается быстрее, чем живой. Но на сей раз страж колонн, думаю, крупно просчитался…»
От холода Вениамин укрылся в уносящемся потоке своих мыслей, засеменил вдоль западного фасада в сторонку и исчез в темном жерле винтовой лестницы.
Поскольку Земля снова плоская, развивал Вениамин свою прежнюю идею, ангелы скоро опять залетают, а строители еще в этом мире сподобятся справедливой оплаты.
Едва он появился у выхода из собора, ему замахала красная повязка из углового оконца будки вахтера. С крыши на него уставился прожектор. Вениамин остановился как вкопанный. Из-за бликов на стекле он не различал за ним ничего, кроме красного. Постепенно он обрел в себе силы. Он перестал ощущать мрамор под ногами, настолько легко ему стало, настолько ясно он понимал, что нужно делать. Дверь будки отворилась — сперва Вениамин увидел перед собой темный лоб. Хранительница входа была в валенках. Красная повязка на рукаве слепила глаза. Изо рта у нее сыпались указания и замечания.
