Не дослушав метнувшегося к нему Гришуху, досадливо покривился:
— Опять за рыбу деньги. Я же звонил в город и просил людей не присылать — нет у меня лишних участков.
— Как нету? — сказал Гришуха. — А когда будут?
— Пока не знаю. Это зависит от управления лесного хозяйства.
— Как же так? — сказал Гришуха. — Мы ехали, ехали и вот…
— Сочувствую, — агроном поправил очки. — Но за каждое вырубленное без разрешения дерево с меня голову снимут.
— И что же нам делать?
— Отправляйтесь в город, работайте. Дадут разрешение — милости просим.
— Бардак, — вдруг зло сказал Бокарев, и Гришуха, привыкший к его молчанию, вздрогнул. — Почище, чем у нас в деревне.
— А не скажи, — весело подхватил Барабанчук, — не скажи: в бардаке порядок — там каждая женщина свое место знает, как говаривал мой дядя, а тут… Да не боись — получишь ты свой разряд. — Шлепнув Бокарева по плечу, он повернулся к агроному. — Одна милейшая особа, из местных, Зинаидой Сергеевной зовут, рассказала нам, будто в Березовку дорогу строить собираются?
— Собираются, — подтвердил тот. — И что из этого?
— Предлагаем помочь дорожникам — поубавить леску на трассе!
— Не знаю, не знаю, — подумав, ответил агроном. — Мысль верна, но не знаю. И все одно: без города не решить. А впрочем, я поговорю с дорожниками, но раньше утра ответа не будет…
— Хорош, гусь, а? — сказал Барабанчук, когда агроном вышел. — Не агроном, а кинозвезда. Нужно ему это Южное, как слонихе лифчик… По ночам, небось, ванна и горшок белый снятся.
— А может, и не снятся, — сказал Бокарев. — В Степном, вон, двухэтажки строят, а в них и ванны…
— Снятся, — уверенно сказал Барабанчук. — Таким всегда снятся…
К Гришухе подошел кряжистый бригадир (его звали Василием). Подвел к небольшой комнатке, над дверью которой висела табличка «Директор». Радушным жестом показал на койки уезжающий бригады, громыхнул:
— Располагайтесь. Выбирай любую…
8
Скоро школа опустела. Заготовщики ушли в лес, начинающийся сразу за Южным.
Для новичков понедельник проходил, и проходил бестолково: Бокарев и Гришуха листали валявшиеся на кровати растрепанные журналы, Барабанчук весь день проспал, пофыркивая в усы… К вечеру он проснулся, повертел свежими глазами и ухватил журнал у Бокарева.
Песня, брызнуть будь готова —
вновь, и вновь, и вновь, и снова!
Чашу пей — в ней снов основа —
вновь, и вновь, и вновь, и снова!
Друг, с кумиром ты украдкой
посиди в беседе сладкой. —
К поцелуям жду я зова —
вновь, и вновь, и вновь, и снова!..
