После окончания штабного училища в 1898 году Хоффман провел шесть месяцев в России в качестве переводчика, а потом отслужил пять лет в русском отделе немецкого Генерального штаба при Шлиффене. Затем в качестве военного наблюдателя Германии он выехал на русско-японский фронт. Когда один японский генерал не разрешил ему наблюдать за ходом сражения с близлежащей сопки, этикет был забыт под напором того естественного немецкого качества, которое часто не дает возможности представителям этой нации произвести приятное впечатление на других.
«Ты, желтомордый дикарь, не смеешь не пускать меня на ту сопку!» — заорал Хоффман в присутствии других зарубежных военных представителей и одного, как минимум, военного корреспондента.
Принадлежа к расе, не уступающей немцам в чувстве собственного превосходства, японец заорал в ответ: «Мы, японцы, платим за эту информацию своей кровью и не желаем делиться ею с кем бы то ни было!»
Протокол был нарушен полностью.
После своего возвращения в Генеральный штаб при Мольтке Хоффман возобновил работу над планом русской кампании. Некий полковник русского Генерального штаба в 1902 году продал ему за значительную сумму один из первых вариантов военного плана своей страны. Однако, как утверждал Хоффман в своих не всегда серьезных мемуарах, цены с тех пор настолько возросли, что стали не по карману немецкой военной разведке, имевшей весьма скудные средства. Ландшафт Восточной Пруссии делал план русской кампании вполне ясным и без этого: «клещи» с наступлением по обеим сторонам Мазурских озер. Проведенное Хоффманом изучение русской армии, факторов, определяющих се мобилизацию и средства переброски, позволили немцам судить о времени наступления. Немецкая армия, уступавшая в численности[57], могла избрать любое направление для отражения наступления превосходящих сил, разделенных на два крыла. Она могла либо отступить, либо атаковать одно из крыльев раньше другого, что давало наибольший выигрыш. Жесткая формула, продиктованная Шлиффеном, гласила: «Нанести удар всеми имеющимися силами по ближайшей русской армии, находящейся в пределах досягаемости».
Какая-нибудь проклятая глупость на Балканах», предсказывал Бисмарк, явится искрой новой войны. Убийство сербскими националистами 28 июня 1914 года эрцгерцога Франца-Фердинанда, наследника австрийского престола, подтвердило это пророчество. С легкомысленной воинственностью престарелых империй Австро-Венгрия решила воспользоваться этим поводом, чтобы поглотить Сербию так же, как раньше, в 1909 году, Боснию и Герцеговину. В то время Россия, ослабленная войной с Японией, была вынуждена примириться с немецким ультиматумом, подкрепленным появлением кайзера в «сияющей броне», как он сам выразился, выступившего на стороне своего австрийского союзника. Теперь Россия, мстя за унижение и стремясь сохранить престиж великой славянской державы, была готова сама грозить такой же сверкающей броней. Пятого июля Германия заверила Австрию в том, что та может рассчитывать на «надежную поддержку» в случае, если принятые ею карательные меры против Сербии приведут к конфликту с Россией. Это явилось причиной потока необратимых событий: 23 июля Австрия предъявила ультиматум Сербии, 26 июля отклонила данный на него ответ (хотя кайзер, уже проявлявший беспокойство, признавал, что этот документ не дает никаких оснований для начала войны), а 28 июля она объявила войну Сербии, 29 июля Белград подвергся обстрелу. В тот же день Россия привела в готовность свои войска на австрийской границе, а 30 июля, как и Австрия, объявила всеобщую мобилизацию. 31 июля Германия направила России ультиматум, требуя отменить в ближайшие двенадцать часов мобилизацию и «дать нам четкие объяснения по этому поводу». Война приближалась ко всем границам. Охваченные страхом, правительства делали отчаянные попытки остановить ее. Но все оказалось напрасным. На границах агенты, заметя кавалерийский патруль, доносили, что видят крупные перемещения войск, раздувая военный психоз. Генеральные штабы громко требовали сигнала к выступлению, стремясь опередить своих противников хотя бы на час. Придя в ужас при виде открывшейся бездны, государственные деятели, на которых лежала главная ответственность за судьбу своих стран, попытались отступить назад, но военные планы безжалостно толкали их все дальше вперед.
