Большее отвращение, чем к «огневой тактики», Сухомлинов испытывал только к великому князю Николаю. На восемь лет его моложе, он представлял реформистские тенденции внутри армии. Двухметрового роста, худой, с красивой головой и бородкой клином, великий князь казался воплощением галантности и импозантности. После русско-японской войны ему была поручена реорганизация вооруженных сил, и он возглавил Совет национальной обороны. Цель его была та же, что и «комитета Эшера» после англобурской войны. Но он не пошел по пути англичан, а сам оказался вовлеченным в летаргию и интриги высокопоставленных чиновников. Реакционеры в 1908 году добились упразднения Совета.
Профессиональный военный, служивший Генеральным инспектором кавалерии во время русско-японской войны и знавший лично почти весь офицерский корпус — поскольку каждый офицер, назначаемый на новый пост, был обязан представляться ему как начальнику Санкт-Петербургского округа, — великий князь был предметом восхищения всей армии. Это объяснялось не столько его особыми способностями, сколько главным образом огромным ростом, внешностью и манерами, вызывавшими ужас или восхищение солдат, преданность либо зависть коллег.
Стремительного, порою грубого в отношениях с офицерами и нижними чинами, великого князя за пределами двора считали единственным «мужчиной» в царской семье. Солдаты-крестьяне, ни разу не видевшие его, рассказывали о нем истории, в которых он фигурировал как легендарный герой Святой Руси, вступивший в противоборство с «германской кликой» и продажностью двора. Отзвуки этих настроений не способствовали его популярности при дворе, вызывая особую неприязнь у царицы, презиравшей «Николашу», потому что тот ненавидел Распутина.
«У меня абсолютно нет веры в Н., — писала она мужу. — Он далеко не так умен, а своим выступлением против Божьего человека навлекает на свои труды проклятье, советы его нельзя назвать хорошими».
Она постоянно говорила, что великий князь готовит заговор, чтобы заставить царя отречься и самому занять престол, опираясь на популярность в армии.
Подозрения царя послужили причиной того, что великий князь не стал главнокомандующим русской армией во время войны с Японией и впоследствии избежал позора. В любой последующей войне обойтись без него было невозможно, и довоенные планы предусматривали его назначение командующим на германский фронт. Сам же царь, как полагали, будет выступать как Верховный главнокомандующий и руководить операциями совместно с начальником Генерального штаба. Во Франции, куда великий князь неоднократно ездил на маневры и где попал под влияние Фоша, оптимизм которого разделял, его встречали бурными приветствиями. Это объяснялось восхищением его великолепной внешностью, олицетворявшей, как казалось, русское могущество, а также тем, что он не любил Германию. Французы с восторгом повторяли слова князя, переданные его адъютантом Коцебу, что мир будет жить без войны лишь в том случае, если Германия, поверженная раз и навсегда, будет разделена на маленькие государства, забавляющиеся своими собственными крошечными королевскими дворами. Не менее горячими друзьями Франции были и супруга великого князя Анастасия, и ее сестра Милица, вышедшая замуж за его брата Петра.
