Все с ними будет хорошо. Надо верить, иначе очень страшно умирать, а дворянину, первому наследнику, наконец, просто мужчине — стыдно бояться смерти.
Говорят, ночи Переломов хороши, чтобы приманивать в дом достаток, привораживать любовь и вообще переламывать судьбу. Но тут есть закавыка: для благоприятных изменений куда лучше подходят весна и лето, время расцвета и изобилия. Осенний же и зимний Переломы чреваты бедами, потерями, а то и внезапными смертями.
Принц Ларк-Элиот-Дионн, второй наследник андарского престола, не верил ни в приметы, ни в судьбу. Зато считал ночь — любую ночь — вполне подходящим временем для развлечений. И, в самом деле, почему ночь Перелома должна быть исключением?
В бальном зале Офицерского Собрания гремела музыка, пары неслись в стремительном водовороте холо, расходясь и сходясь, меняясь партнерами, теряя друг друга и вновь встречаясь. Двойная цепь танцующих скручивалась в солнечную спираль, вилась вьюнком, рассыпалась бешено кружащим листопадом. Рисунок холо Перелома оставался неизменным веками — хотя века назад вели его друиды и непорочные девы в священных рощах, а танцевать вот так, флиртуя, ведя легкомысленные разговоры, с мыслями о выпивке, поцелуях и веселье до утра, наверняка сочли бы кощунством, достойным смерти.
Принц Ларк-Элиот-Дионн мало что считал кощунством, и танцы в этот список никоим образом не входили.
— Ваше высочество так задумчивы, — сладко прошептала на ухо красотка Розалин дель Гьяппа, доставшаяся принцу при очередной смене партнерш. — Ваше высочество не любят танцевать?
— Люблю, — усмехнулся принц, наклоняясь к прикрытому черным локоном ушку. — Особенно со столь прелестной дамой, как вы, милая Розалин.
Прелестной, страстной и не слишком блюдущей верность сухарю-мужу, вице-директору банка «Гьяппа и Гьяппа». Чем, интересно, думают давно перешагнувшие середину жизни мужчины, когда берут в жены девушек вдвое, а то и втрое младше себя? Не головой, точно. Когда-то Ларк задал этот вопрос отцу, но вместо ответа получил оплеуху, на чем тема и была закрыта.
Последний аккорд раскатился дробью каблуков, метнулся эхом под высоким потолком и умолк.
— Как здесь душно, ваше высочество, — проворковала Розалин. — Вы не откажете в любезности проводить даму на балкон?
— С радостью.
Принц галантно подставил даме руку, тонкие пальчики многозначительно сжали его ладонь.
— Я думаю, — шепнул принц, — верхняя галерея доставит больше радости разгоряченной танцем даме.
