— Минутку, — говорит она краем рта, продолжая обслуживать клиента. — Шесть сорок пять, шесть пятьдесят, здесь семь десять, большое спасибо, я потом выпью шанди. — Что там такое, Джош?
Но человек в спортивной рубашке уже говорит, что возьмет с сыром и луком, но это лишь та часть заказа, которую я запомнил, а не первая, которую он произнес так давно, что я ее уже забыл.
— Два лагер-топа, перно с темным и сноубол, — говорит мужчина несколько раздраженно.
Я делаю сначала перно с темным, потому что знаю, как это приготовить: перно с черносмородиновой наливкой, но без льда, потому что девушке, которая это заказала, и так холодно. Будь я половчее, то, конечно, наливал бы лагер в два бокала одновременно, но я знаю, что они перельются через край, пока я пытаюсь на глаз определить, сколько черносмородиновой наливки добавить в перно.
Как только я ставлю плод своих усилий на стойку, его жадно хватает девушка в мехах. За ней вырисовывается приятель спортивной рубашки.
— Привет от Викки, — говорит он спортивной рубашке. — Она просит тебя узнать у бармена, когда будет готов ее сноубол, потому что до Рождества осталось всего пять дней и она боится, что опоздает домой и не успеет нафаршировать индюшку.
Спортивная рубашка смеется.
— И попроси его также, чтобы в следующий раз, когда будет смешивать, добавил немного перно в пинту черной смородины, — добавляет девушка в мехах.
Я пытаюсь поймать ее взгляд и улыбнуться, чтобы показать — да, я слышал, понимаю шутку, она очень веселая и совершенно права, но я всего лишь человек, как и она, и это мой первый рабочий вечер, и я стараюсь, как могу. Она делает вид, что не замечает меня.
Вместо этого я встречаюсь взглядом с человеком позади спортивной рубашки, который размахивает десятифунтовой бумажкой. Мой взгляд должен сказать ему: «Видишь, клиенты». Но в ответ я вижу только раздражение, нетерпение и отражение картины расчетов, которые делаешь в очереди при выходе из супермаркета, когда оказывается, что случайно выбрал кассу, где сидит прыщавый юный кассир-ученик, не способный отличить артишок от баклажана: что окажется быстрее — подождать вторым в очереди, пока тебя обслужит эта бестолковая жопа, или встать в конец другой, более длинной очереди, где твои товары обработает кто-нибудь более компетентный.
Но пока все это происходит, я действую достаточно скоординированно, чтобы наполнить почти доверху два стакана лагера. Мне остается только долить в них «топ» — черт, просто лимонада или нужно капнуть настойки лайма? Я боюсь спросить у покупателя, потому что он примет меня за идиота. Спросить Дейва я тоже не могу — после его рассказа об оксфордском студенте, который был так бестолков, что не умел приготовить даже лагер-топ. Это, наверно, и сбило меня с толку: уверен, что вспомнил бы, что нужно делать, если бы этот рассказ не засел у меня в голове. А если я спрошу Трейс, то она несомненно расскажет Дейву.
