— Как ему, не лучше?
— Нет, и, судя по всему, похоже, что лучше уже не станет.
— Ну так как же, соединять вас?
Морган бросил листок на стол.
— Сейчас некогда. К тому же Хант, вероятно, попросту хочет еще малость поплакаться. Келлер!
У него был звонок для вызова рассыльного, был внутренний телефон, параллельный аппарату на столе у Нат, и такой же для связи с библиотечкой при отделе новостей, но вызывать работников бюро ксерокопирования и собственных подчиненных он предпочитал более непринужденным, более дружеским способом — просто окликал того, кто был ему нужен. Пусть сотрудников будет впечатление, что все они работают на равных.
Келлер привалился к дверному косяку, и Нат, уходя, протиснулась мимо него. Если судить по первому впечатлению, трудно было найти человека беспечней Келлера. Морган второго такого и не знал, а меж тем Келлера мучила язва желудка, он даже не ел почти ничего, кроме талого мороженого. По утрам, перед завтраком, Келлер писал книги о диких животных, которые никто не читал, а по выходным брал напрокат лошадей и уезжал с женой за город. Зато сын их угонял автомобили.
— Стало быть, это не женщина,— сказал Морган.— Это кто-то весьма известный. Когда услышим, кто именно, остолбенеем. Пускай Холперин перетряхнет все гостиницы по эту сторону от Ричмонда и выяснит, не остановился ли где деятель такого рода. Линдберг, к примеру. Во всяком случае, завтра утром он лично явится в Аквариумный зал. Нелишне прощупать и пресс-центр гражданской авиации, вдруг они да знают что-нибудь хоть раз в жизни.
— У-гум.— Из-за вечных болей в желудке взгляд у Келлера был отсутствующий; он никогда не смотрел в глаза собеседнику.— Несколько минут назад Берт Беннет кое-что сообщил по телевидению. Сказал, что предполагаемый кандидат в прошлом году выступал против президента.
— Что ж, Берт не другим чета, к нему надо прислушаться,— сказал Морган.— А он не сообщил, откуда у него эти сведения?
— Из политических кругов.
— Тогда их тоже подсуньте Холперину. Если б они достались Берту из Белого дома, я не дал бы за них и ломаного гроша. Там нагнали такого страху, что все языки прикусили.
— Рич, там, наверху, крепко меня прижали, вздохнуть не дают.
«Там, наверху», в соответствии с общепринятым с легкой Руки Моргана жаргоном, называлась главная редакция, чье грозно-многоликое, хоть и незримое присутствие постоянно ощущалось на концах телефонных и телеграфных проводов.
— Говорите всем и каждому, что я строчу очередную муть для утреннего выпуска.
