— Ну, давай тогда самовары дешевые выкинем и поплывем, — горячился Македон.
— Если мы их выкинем, нам и плыть не надо будет, — заметил я.
— Чего это не надо-то? — опешил Македонский.
— Саня, все, кроме самоваров, мы можем упаковать в рюкзаки и спокойно улететь на самолете.
— Да ведь правда, только прялки тогда в руках повезем, — успокоился Македон.
— А водочки-то не осталось у вас? — с надеждой в голосе спросил дедушка.
— Осталось, осталось. Корыстный ты старик. Огурцы неси, хлеб. Поскреби там у себя по сусекам.
— А сколько осталось-то? — не унимался жадный до выпивки селянин.
— Две бутылки.
— Может баньку тогда истопить? — обрадовался дед.
— Ну топи давай, долго это?
— Так к вечеру готова будет, — пообещал старик.
— Ладно, ты давай баней занимайся, а мы еще по чердакам поползаем, — распределил я обязанности.
Несколько часов, которые мы с Македоном посвятили поискам антиквариата, оказались бесплодными, ничего интересного больше обнаружить не удалось. Мы уже все выбрали. Плюнули мы на поиски, взяли у деда удочки и до вечера просидели на реке. Клевало хорошо, но крупной рыбы не попадалось. Окушки только, да плотвицы небольшие.
Банька дедовская стояла в ряду других на берегу реки. Это была маленькая бревенчатая избушка. За входной дверью находился крохотный предбанник с единственной лавкой, из него через еще одну дверь можно было попасть собственно в баню.
В помещении два на три метра с низким закоптелым потолком размещалась печка, в нее был вмазан чугунный котел. Рядом — полок и внизу, у самого пола — окошко, закрытое мутным стеклом. Вот и вся обстановка. Трубы у печки не было, баня топилась по-черному. То есть, весь дым оставался внутри. Когда печка, а от нее и весь домик раскалились, дедушка открыл настежь двери и выпустил дым.
Мы разделись в предбаннике и зашли внутрь. Пахло немного копотью и березовыми вениками, которые отмачивались здесь же, в тазу с кипятком. Сели на полок, жарко. А тут еще дедушка, черт костлявый, плеснул из ковшика на печку. Моментально нас обожгло паром.
— Что же ты делаешь, дьявол?! — заорали мы с Македоном.
— Вы чего, не русские что ли? Чего орете, в бане не были никогда? — изумился дед.
— Тут у тебя градусов двести! Антихрист! Это пекло, а не баня.
— Может, и двести, чем больше, тем лучше. Пар костей не ломит.
Старик натянул на свои тощие костлявые руки варежки и выхватил из таза распаренный веник.
— Давайте-ка оба на лавку, обхожу вас березкой, — приказал дед.
