Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы 08 | страница 5



– Кепка.


Если же он произносит ямбическое слово, с ударением на втором слоге, то он опускает голову:

– Ашот.


Например, утром, с бодуна, в минорном настроении, когда я спрашивал Серегу, куда бы нам пойти, он говорил, опуская голову:

– В Ашот.


Но, уже на месте, после кружечки пивка, Серега поднимал голову и спрашивал:

– Мы где? В Кепке?


А потом, после третьей кружечки, Серега мирно огладывался по сторонам, двигал горизонтально своей большой щедрой ладонью и говорил:

– Ереван.


То же и с Москвой Слезам Не Верит. Мы редко называли ее полным именем, а чаще всего говорили просто:

– В Москву.


И вот, если мы с Серегой шли в один из этих пивняков в четверг, то это был самый благоприятный день для Вильнюса. Потому что в пятницу вильнюсяне образовывались в Жемайнчи, чтобы пивком размяться.


Если же мы шли в белорусские пивняки в пятницу, то в Вильнюсе мы образовывались, соответственно, в субботу. Тогда вильнюсяне уже разбухивались, и их приходилось отлавливать по флэтам.


А это стремно: ходить по Вильнюсу с бодуна и по всем флэтам вильнюсян ловить.


Но если мы шли попить пивка уже в субботу, то в Вильнюсе мы появлялись в воскресенье. Тогда всё было просто. В ночь с воскресенья на понедельник вильнюсяне проявляли себя у Аудрюса, который жил в двенадцати километрах от Вильнюса, неподалеку от замка Тракай, в старинном доме с башенкой, который язык не поворачивается назвать флэтом. А вильнюсяне потому проявляли себя у Аудрюса, ибо он жил в этом доме с башенкой один, поскольку был сирота, то есть, не было у него родителей.


Все это еще зависело от времени года. Вильнюсян потому приходилось отлавливать по флэтам, ибо их родители уезжали на дачи весной, летом или осенью. А зимой все вильнюсяне врывались к Аудрюсу прямо в пятницу. А вот в августе, в Вильнюс вообще не светило ехать, потому что в августе вильнюсяне были в Гурзуфе.


Если все эти обстоятельства помножить на график проводниц, то получится, что, скажем, в среду, зимой, в нечетную дату, можно было пойти попить пивка в район Белорусского вокзала и не образоваться под Витебском или Минском с бодуна.


Я высказал свои соображения Сереге, и он понял, что если мы пойдем именно туда, то образуемся, самое большое, в 117-м отделении милиции.


Так мы и сделали, направив свой путь в Гульбарий. Только воскресли мы почему-то не в 117-м отделении милиции, а в 5-м отделении. И не в том 5-м отделении, которое находилось на Арбате, в Москве, а в каком-то 5-м отделении города Загорска. Но это уже – совсем другая история.