— Погода прекрасная, господин генерал! Прикажете кофе?
Мы быстро позавтракали в шатре. Когда же вышли на воздух, я заметил на лице
Освальди выражение хмурой озабоченности, происходившей, как мне подумалось, оттого, что он плохо выспался в эту ночь. Ободряя его, я дружески похлопал его
по плечу и сказал:
— У нас сегодня будет много работы, любезный Гаспаро, не так ли?
— Да, конечно, мой генерал, — ответил он. — Но вы посмотрите вон туда.
Он протянул руку в сторону Аксайского займища.
Поначалу я ничего не увидел там, куда указывал секретарь Освальди. То есть, я
хочу сказать, я не увидел ничего, кроме той идеально плоской равнины, которая
простирается за рекою Аксай, огибающей с юга Бирючий Кут. Вы, наверное, помните, генерал, как в средине прошлого месяца, когда бедственные туманы еще
не опустились на окрестный мир, мы вместе с вами озирали с вершины холма эту
пустынную равнину. На вопрос подполковника Веселовского, нельзя ли на ней
разбить виноградники и разбросать селения, дабы тем самым оживить ландшафт
вблизи будущего города, вы тогда только усмехнулись. Из какой-то упрямой
неприязни к г-ну Веселовскому вы даже не пожелали объяснять ему то, что потом
объяснил ему я при помощи карт и моих скудных знаний здешнего диалекта. А
именно — что займище потому и называется займищем, что его занимают воды
разливающейся реки*. Относительно же Аксайского займища известно, что оно
подвержено самым жестоким наводнениям, так как в его пределах сливаются
воедино полые воды Аксая и Дона, между которыми и расположена эта несчастная
местность. Не только виноградники и селения, вообразившиеся г-ну Веселовскому, но даже стены отменного форта не устояли бы здесь под натиском стихии. Быть
может, оттого, что я хорошо это знал, мой глаз, подчиняясь твердому убеждению
ума, не способен был какое-то время, после того как Освальди указал на
займище, увидеть там то, что я затем увидел.
Реальность неустранима, генерал! И всякий здоровый рассудок всегда
возвращается к ней, одолевая силу нечаянного обмана. В обворожительно ясном и
глубоком пространстве осенних степей я увидел город, который даже при взгляде
невооруженным глазом обнаруживал свое иноземное происхождение. Когда же я
осмотрел его более тщательно, воспользовавшись оптическими приборами, у меня
уже не оставалось на этот счет никаких сомнений. Однако я приказал секретарю
Освальди разбудить г-на Веселовского и г-на Бельтрами. Я считал своим долгом
немедленно приобщить их к этому утреннему зрелищу и выслушать их суждения об
