Солнечный мальчик | страница 11
На веранде сидела кошка и злобно смотрела на прайса горящими глазами, явно намереваясь испепелить его. Прайс взял ее с перил (она взялась не сразу, словно срываемый с дерева плод) и приласкал. Кошка сделалась мягкой и по-женски замурлыкала. Невидимая в темноте птица пролетела низко над землей, всколыхнув крыльями воздух. Кошка навострила уши, и тонкие коготки впились прайсу в плечо.
Он посмотрел вверх. Неподвижные, словно вырезанные из камня, пальмовые листья застыли в ожидании солнца. Мир был нарисован прозрачной акварелью. (Моне, — заметил кто-то внутри прайса, Мунк! — возразил кто-то другой). Над крышами таяло розовое марево сновидений, обнажая погибшие желания спящих. Только одна Венера теплилась на светлеющем небе, печатая под ногами прайса его уродливую тень с кошачьими ушами.
Вчерашний день, по отношению к которому прайс благополучно умер, все же чем-то напоминал о себе, смутно, словно давно просмотренный фильм. Память обрывалась приходом полиции, но последним вечерним лучом выявляла лайву, которую он любил вчера. Прайс даже пожалел о безвозвратно ушедших мгновениях, что противопоказано каждому, кто хочет быть свободным и счастливым.
Он выгреб из кармана мелочь и, взвесив ее на ладони, убедился, что сегодняшнее утро обеспечено. В левом нагрудном кармане куртки, в непосредственной близости от сердца, обнаружилась записка, нацарапанная косметическим карандашом. Вот что разобрал прайс при таинственном свете Венеры:
ЗАВТРА ТРЕТЬЕГО АВГУСТА ТЫСЯЧА
ДЕВЯТЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТОГО
ГОДА (В ЧЕТВЕРГ) ЖДИ МЕНЯ НА АЛЛЕЕ
В ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ (В ПОЛДЕНЬ) ПИШУ
И СУЮ ТЕБЕ В КАРМАН ПОСКОЛЬКУ БОЮСЬ
ТЫ ЗАБУДЕШЬ
(ЛЮБЛЮ ТЕБЯ)
МАРIЯ
Прайс перевернул бумажку. На обороте было то же, только обращенное зеркально.
Что-то мелькнуло в голове и сразу пролетело; воспоминание было неуловимым, как сон — нечто от Италии — виноградная веранда в солнечном контражуре и тонкий женский профиль… Предчувствие нового приключения переполнило прайса. Он приблизился к пальме, обнял и поцеловал ее. Кошка выскользнула из рук и невесомо опустилась на землю. Пальма не отвечала, словно неопытная девчонка…
Что-то зашумело над головой. Заспанный ай, листом прошелестев по крыше, выпал из небытия прямо к его ногам. Ай ударился копчиком об асфальт и несколько минут не мог встать, корчась от боли.
— Ты как? — спросил прайс, — сначала просыпаешься, а потом отпускаешь руки, или наоборот?
— Наоборот, — сказал ай, протирая детскими кулачками глаза.