С выходом праздника за стены храмов появляются и обычаи устройства торжественных уличных процессий со священными паланкинами, платформами-колесницами, с танцами и песнями. Эта парадная сторона праздников в XVIII–XIX вв. постепенно становится преобладающей. Немецкий писатель и путешественник Эрнест Гессе-Вартег отметил эту особенность, когда посетил Японию в конце XIX в. Несмотря на то что в
календаре японских праздников преобладали религиозные, подавляющая масса населения, по наблюдениям Гессе-Вартега, не интересовалась их происхождением. "С него (японца. — Авт.) довольно и того, — пишет он, — что наступает мацури и можно воспользоваться случаем повеселиться, провести весь день на улице, нарядиться в лучший костюм и пображничать с родными и знакомыми" [13, с. 188]. Это же отмечает и русская путешественница Е. И. Булгакова, побывавшая в стране в те же годы. По ее свидетельству, религиозный характер празднества не ощущался даже в самом храме, а на улицах это было просто "веселье и ликование" людей, отдыхавших от забот и тягот повседневной жизни [7, с. 141].
Таким образом, мацури — это прямое противопоставление будничной жизни, веселое времяпрепровождение. Так же вос-принимается праздник и другими народами, в частности европейскими. М. Бахтин писал: "Общим знаменателем всех карнавальных черт различных праздников является существенное отношение этих праздников к веселому времени" [6, с. 238].
Особенно бурно процесс ухода от религиозной первоосновы Праздника стал ощущаться во второй половине XX в., когда, по словам японского этнографа Макита Сигэру, произошла еще одна "большая перемена" в японской праздничной обрядности. Теперь не только среди зрителей, но и устроителей и участников мацури постепенно растет число неверующих. И для них мацури просто забава, игра (асоби) [112, с. 108].
Наблюдение Макита Сигэру в целом верно, но к нему необходимо сделать некоторые уточнения. Домашние и деревенские общинные обряды и праздники, такие, как Новый год, высадка рисовой рассады и т. д., служили как психологической потребности умилостивления духов, создания надежд на благополучный год, хороший урожай и пр., так и социальной потребности сплочения, эмоционального единения соответствующей ячейки общества — малой семьи, большой семьи, патронимии, сельской соседской общины.
Эти функции сходили на нет с утратой социальной значимости соответствующих ячеек, таких, как сельская община или патронимия, но семейное, родственное, соседско-квартальное и тому подобное значение некоторые из обрядов и праздников сохраняют и по сей день. В наибольшей степени такое значение, связанное прежде всего с семейно-родственными узами, не зависящими ни от социального слоя, ни от профессиональной ориентации, сохраняется за двумя праздничными комплексами: зимним — Новый год и летним — Обон, и именно к этим дням большинство японцев старается приурочить свой отпуск.
