— Здесь все называют меня Фердинанд, сэр.
— Мэн. (Ишь ты — «Человек». Теперь такую фамилию встретишь разве что в списках первых поселенцев.) Роберт Мэн… Налейте мне еще, Фердинанд.
— И мне, — пищит пьяница и тянет Мэна за рукав белого пиджака.
Мэн брезгливо отодвигается.
— Убери свои грязные лапы от джентльмена! — прикрикивает на пьяницу Фердинанд. — А то вышвырну тебя вон!
— Ну-ну, Фердинанд, — примирительно машет рукой Мэн. — Налейте ему. За мой счет.
— Сколько помню, он постоянно здесь околачивается. Одна из местных достопримечательностей. Завсегдатаи привыкли. Говорит, что у его отца был точно такой же бар. Врет, наверное. Если он вам мешает, я его выставлю.
— Он не мешает. А как его зовут?
— А кто его знает? То ли Руди, то ли Труди.
— Благодари джентльмена, — наполняет Фердинанд протянутую рюмку. — А то валялся бы уже в какой-нибудь канаве.
Пьяница дрожащими руками хватает рюмку. И быстро, но осторожно, чтобы не расплескать, подносит к грязному рту.
— Ваше здоровье, мистер Мэн. Твое здоровье, Фердинанд.
Молчат
— У вас есть семья, Фердинанд?
— Нет. А у вас?
— Я женат — Мэн лезет во внутренний карман пиджака и достает оттуда фотографию. Красивая брюнетка обнимает двоих детей. Мальчика и девочку.
— Красивая женщина. К такой следует торопиться. И детишки прелестные. Мальчик на вас похож, сэр. А девочка со временем станет такой же красавицей, как и ее мать… Как ее зовут?
— Мою жену? На обороте есть надпись.
— «В разлуке любовь моя будет с тобой до новой встречи. Аннабель».
Стакан выскальзывает из рук Роберта Мэна, падает на пол и разбивается.
— Черт знает что, — бесцветно говорит Мэн и смотрит на осколки.
— Ах ты! Не волнуйтесь, сэр! Главное, вы не поранились. Вы не поранились? Это главное. Сейчас я все уберу.
А пьяница, зажав рот рукой, скрывается за дверью туалета.
— Вот. Опять обожрался. Есть — не ест; да и на что ему. Торчит здесь целыми днями, в надежде, что кто-нибудь угостит его стаканчиком. Вот как вы, — Фердинанд говорит и подбирает осколки.
Из туалета выходит пьяница. Смотрит в глаза Роберту Мэну и говорит:
— И ни ангелы неба, ни демоны тьмы
Разлучить никогда не могли.
Не могли разлучить мою душу с душой
Обольстительной Аннабель Ли.
Фердинанд вытягивается по стойке «смирно». Поднос падает, опять звенят осколки.
— Личный номер: ноль триста восемьдесят пять. Жду ваших приказаний, сэр.
— Вот черт!.. А я-то думал… как же так? Фу, черт! Узнаешь меня? Пятнадцать лет, пятнадцать лет, — поет пьяница, беря Фердинанда под руку. — Пятнадцать лет. Ну что, консервная банка, теперь узнаешь меня? Это я — Вуди Просперо, лейтенант Объединенных Космических Сил.
