«Так, слушаем! – сказала она и замолчала, заметив, как две молоденькие свинки просунули язычки в дырки забора, чтобы поддразнить бульдога. Она продолжила, когда снова они повернулись к ней мордочками. – Мы танцуем с начала и не забываем, что заканчиваем мы двойным стомпом, а не одинарным, как некоторые из вас подумали в прошлый раз».
Я воздал должное Смиджит. Она была великим хореографом. Морская свинка наблюдала, как ее ученики выполняли упражнения. Красавчик Брэд тоже не отрывал от них глаз.
«Почему бы нам не поимпровизировать? – предложил он и прыгнул на клетку. – Например:
одна из свинок выходит ко мне сюда, и мы даем мастер-класс».
Видимо, предложение кота не произвело впечатления на Смиджит.
«Тебе не кажется, что от тебя и так уже много неприятностей? – не дрогнув спросила она. – Из-за тебя бедняжка Пузик чуть не потерялся».
«Кто-то должен был сказать ему правду, – огрызнулся Брэд. – Собаки не танцуют. Они созданы не для этого».
«Ты разрушил его мечту, – не отступала Смиджит. – Никто не имеет на это права».
Красавчик никогда не обращал на Смиджит особого внимания. Но сейчас он прищурился и пристально посмотрел на нее.
«Поосторожнее с обвинениями, – предупредил он ее. – Коты имеют право делать все что им угодно. Для меня нет правил. Есть только кошачье право, и ты должна усвоить это».
Вряд ли Шреддер разделял это убеждение. Не обращая ни на что внимания, бульдог за забором бешено лаял. Брэду, казалось, это не мешало. Он посмотрел в глаза каждой свинке в загоне, но ни одна из них не осмелилась взглянуть на него в ответ. Кроме Смиджит.
«Почему коты такие вредные? – спросила она. – Я возлагала на Пузика большие надежды!»
«Я просто хотел помочь», – ответил Красавчик Брэд, которому, очевидно, понравилось, что он задел чьи-то чувства.
Мне это надоело. Их пререкания вряд ли что-то могли изменить.
«Ребята, – поднимаясь, обратился я к ним. – Мы просто не осознаем, насколько нам повезло жить здесь. У нас есть все что нам надо. Пища, вода, теплые батареи, регулярные прогулки и просто – любовь и ласка… – я помолчал, стараясь не обращать внимания на Брэда, который закрыл голову лапами и стонал. – В наших интересах научиться ценить то, что мы имеем».
Эффект от моей столь волнующей речи был не так велик из-за того, что мне пришлось повысить голос, чтоб перекричать бешено лающего соседского пса, но в конце концов обращался-то я не к Шреддеру. Он не принадлежал к нашей семье. Конечно, Брэд тоже не был ее частью. Однако кот проводил больше времени здесь, чем в собственном доме, и он тоже должен был услышать мои слова. Не уверен, была ли согласна с этим Смиджит.
