Яма уходила в темноту и казалась бесконечной. От сырой земли пахнуло могильным тленом и безысходностью. Леонардо уловил даже легкий запах серы, свойственный бесовскому отродью. Но подобные мелочи не могли устрашить Джулиано. Он истребовал факел, согнувшись в три погибели, просунулся в земляной лаз и принялся размахивать огненным орудием, чтоб понять, насколько глубок подкоп. Комья земли посыпались сверху на курчавые волосы и плечи Джулиано; корни деревьев свисали повсеместно и щекотали его лицо.
— Прошу, ваша милость, взгляните, нет ли там паутины? — попросил его Леонардо.
— Паутины? Откуда? Здесь только корни повсюду, — пока Джулиано отодвигал часть корешков рукой, один из них занялся от факела тревожным тлеющим огоньком. — Загораются, как в аду…
Леонардо не дал ему договорить, одной рукой вцепился в его пояс, другой схватился за колючие ветви кустарника, не чувствуя боли, дернул его милость на себя, как застрявший в грядке гигантский овощ. Еще краткий миг и кругом раскатился глухой рокот, листва на деревьях испуганно задрожала, земля вздрогнула и стала уходить из-под ног. Мона Челия вскрикнула и свалилась, Везарио подхватил ее под руки, воспрепятствовав прекрасной синьоре съехать в образовавшуюся воронку. Ловчие и слуги бросились вниз и пытались голыми руками откопать своего хозяина синьора ди Медичи и живописца, основательно засыпанных землей, но по счастью уцелевших.
* * *
Леонардо встряхнул головой, чтобы унять звон в ушах, и несколько раз сплюнул набившуюся в рот землю, вряд ли он мог внятно объяснить, что именно его насторожило: странный запах или тот факт, что влажные древесные корни не способны заняться так быстро, или просто липкое предчувствие, которому нет названия.
Вместо объяснения он заметил:
— Скажи, Везарио, в котором часу монашки отца Бартоломео раздают утреннюю милостыню?
— Святые угодники! Нас всех едва не разорвало в куски, а ты волнуешься за нищих. Тебе часом не придавило голову? Эка срочность — раздать благодарственную милостыню?
— Лис, сам подумай — что еще натворил этот человек? — Он незаметно, но чувствительно пихнул фармацевта локтем, чтобы освежить его память. Юная голова синьора Урбино, болтающаяся на переломанной шее, явилась мысленному взору Везарио и не хотела исчезать, пока он не зажмурился. — Если он с такой поспешность изъял тело, а вместо него устроил ловушку, значит он всерьез обеспокоен происшествием на Старом мосту. Кем бы ни оказался этот человек, надо ждать у трапезной монастыря Святой Марии… Ваша милость, надо сильно поспешить, если вы хотите изловить того демона.
