Кошеля, пояса или перевязи среди имущества покойника не обнаружилось. Все вещи выглядели дорогими и новыми, однако с них были спороты пуговицы, пряжки, застежки, вензеля из золотой тесьмы и прочие украшения. Не удивительно: в нынешнее злое время не только брошь, изукрашенная каменьями, но даже посеребренная пуговка стоит денег. Молодой человек стал жертвой хорошо подготовленного ограбления. Сперва его отравили, а затем обобрали. Единственная странность, что грабители возились, спарывая пуговки, вместо того чтобы снять с мертвеца весь его гардероб, эдакое безбожное сословие как воры, всегда найдет, кому продать чужие вещички. В случаях грабежа и убийства полагается известить капитана городской стражи, дабы он предпринял розыски злоумышленника, тело же выставить для опознания, — подытожил Везарио.
Прелат украдкой переглянулся с длинношеим кастеляном.
— В том-то и сложность. Невозможно выставить для опознания безъязыкого! К чему лишние толки в городе, где и без того забыли о спокойствии? По его одежде и самому телу очевидно, что покойник был высокого звания. Мы ожидаем, что родня начнет его разыскивать и обратится в наш госпиталь.
— Рано или поздно именно так и случится, уверяю вас! Госпиталь Святой Марии самый наилучший во Флоренции, даже во всей Тоскане, здесь лучшая мертвецкая, и невостребованные тела хранят дольше всего, — с ноткой гордости объявил фра Ангелико.
Везарио хотел было возражать и настаивать, чтобы монахи без промедления послали за стражниками, но Леонардо вдруг ухватил его за локоть и сильно надавил. Он принялся старательно мычать и трясти головой, тыкать пальцем в окно, за которым первые лучи рассвета уже окрасили розовым нежные перышки облаков. Время безвозвратно утекало в небесную синь. Живописец с усилием потащил Везарио к двери.
— Простите-простите, — принялся раскланиваться фармацевт. — Боюсь, придется вас покинуть, мне нужно срочно напоить этого несчастного сиропом из ягод бузины, иначе с ним случится припадок. Запру его в чулане и тотчас вернусь в ваше распоряжение.
— Помогать блаженным — богоугодное дело, синьор Везарио, — покровительственно кивнул ему отец Бартоломео, от резкого движения его двойной подбородок заколыхался. — Не торопитесь, посвятите время вашим собственным заботам, мы справимся и, памятуя о вашем совете, известим капитана городской стражи в самые разумные сроки.
* * *
Предрассветная прохлада проникала под завязки плаща и далее бессовестно пробиралась под самую нательную рубаху. Леонардо поежился и прибавил шагу. Он шел молча, не останавливался и не оглядывался, пока не достиг перекрестка, где у таверны в ожидании клиентов дремали факельщики, пинком разбудил первого попавшего затем, чтобы отобрать у него факел и сунуть взамен монету, помчался дальше. Везарио едва поспевал за ним и нагнал только у самого дровяного склада. Здесь Леонардо остановился и, прищурившись, начал быстро рисовать на изрядно измятом листке бумаги.
