― Сейчас бы по лужам, Сережка, босиком, а?.. — вдруг спросила она.
И это вернуло Сергея ко вчерашнему.
Алена глядела в окно, а Сергей на нее. И радость, что засветилась в лице Алены, путем неведомых ассоциаций натолкнула его на мысль, которая недавно еще казалась бы невероятной и потому не могла прийти в голову.
Он вспомнил последние Костины слова: «Надо позвать Кольшу». Сразу вслед за этим скрипнула дверь. Кто-то — Костя или Анатолий Леонидович — сразу же вышел в коридор. И Сергей, чтобы его не застали под окнами, бросился бежать. А Костя (или Анатолий Леонидович) мог вовсе не выходить на улицу, в дождь, потому что из коридора была еще одна дверь — дверь в комнату Галины, и Кольша мог находиться там. Чего уж проще было позвать его?
― Ты что? — вдруг спросила Алена.
Наверное, у него был испуганный вид, потому что лицо Алены стало тревожным и строгим. Он не заметил, в какую минуту она отвернулась от окна и стала глядеть на него.
― Так. Ничего… — сказал Сергей и тряхнул головой, отгоняя неприятную, малообоснованную догадку. Но спокойствия от этого не обрел. На душе остался какой-то мерзкий осадок.
Было ощущение, словно бы он сделался соучастником предательства. И не столько по отношению к Лешке, сколько по отношению к Алене. Словно бы не Лешка, а Алена оказалась преданной. И преданной дважды за день.
― Ешь, Сережка! — нетерпеливо, с тревогой в глазах потребовала она, будто читая мысли Сергея на его лице.
Он сел на кушетку и механическим движением взял кусочек подрумяненного хлеба. Повертел его в руке.
― Ты ходил в Южный?
Сергей кивнул.
― Hy?.. ― спросила она.
― Они были дома…
Наклонив тяжелый пятилитровый чайник, Алена молча налила ему кипятку, плеснула через латунное ситечко заварки, придвинула ближе сахарницу и, выпрямившись и слегка запрокинув голову, долго смотрела в искрящийся дождь за окном. Потом сказала:
― Я уверена, что Лешка тут ни при чем.
Кого она хотела убедить, его или себя?
― Не знаю! Ответил Сергей. ― Не знаю… ― и добавил: — Тебе бы, Алена, лучше не вмешиваться во всё это!
Она сразу поднялась, отошла к окну. Сказала в дождь:
― Эх ты…
― Не сердись, — спокойно попросил Сергей.
Она вернулась к столу и облокотилась на него, подперев голову кулаками.
― Я не сержусь, Сережка… Но как я сразу не догадалась, что ты пойдешь туда?
― Хорошо, что не догадалась… — Сергей глянул на мокрый костюм у входа.
Алена хотела улыбнуться ему, но, может быть, вспомнила, что от этого появляются морщины, — сдержала улыбку и опять, грустная, посмотрела в окно.
