Саня сел в траву, где стоял, и даже за голову схватился. С перепугу не иначе у мужика все в голове перепуталось. Кибыты - медведи уроды - в природе существовали, а драконы - чистая сказка. Но опять же - Граница. Пустобрюхого кровопийцу видел? Видел, даже руками трогал. Почему не быть драконам?
- Да Вы, господин кот, так не убивайтесь. Может, они живы, друзья Ваши, - отец с дочерью осмелели и подошли к коту. Девочка подергала его за рукав куртки.
-- А? - поднял голову Саня.
-- А ты обратно к князю поедешь? - спросила девочка.
-- Нет. Я должен найти своих друзей. Пусть мне твой папка дорогу покажет.
- Не ходите туда, господин кот. Там место плохое. Лучше, пойдемте в деревню. Переночуете у нас, отдохнете... - замялся крестьянин.
Саня поднялся на ноги, отряхнул штаны, потрепал девчушку по светленьким тонким волосам, забрался в седло и с высоты приказал мужику:
-- Веди.
Глава 4
Цыпа умирала. Фасольку Эд увел, почти утащил, во вторую кибитку, посидел с ней немного и вернулся. Смрад под тентом стоял вовсе уже невыносимый. У Шак слезились глаза. У Дайрена распух нос. Ко всему немного похолодало, но и этого немного хватило, чтобы не открывать доступа воздуху. Всех и в первую очередь роженицу тут же начинала колотить крупная дрожь. Цыпа больше лежала без сознания.
-- Уходи Эд. Я с ней посижу.
-- Шак, ну сделай что-нибудь!
- Ты второй день просишь, Эдии. Если бы я мог, давно бы сделал. Яйцо застряло. Даже если разрезать живот, плод не удастся вынуть.
-- Его тоже можно разрезать. Вытащим кусками.
-- Эдди, мы ее убьем этим. Ты же сам понимаешь.
-- Понимаю.
-- Я не умру, - вдруг сказала Цыпа. Она лежала, уставившись вверх. Глаза сухо блестели.
-- Конечно, девочка. Сейчас отдохнешь, поднатужишься. Я тебе помогу.
-- Да, Шак. Я постараюсь, только... вынеси меня на воздух.
-- Там холодно.
-- Утро наступило?
-- Светло.
-- Пожалуйста, вынеси меня. Эду не будет так плохо...
-- Хорошо.
Дайрен откинул край полога. Невероятно, но дождь прекратился. Трое суток сплошной стоячей воды кончились влажным, солнечным теплом. Эд тянул полог, пока тот не сполз с распорок совсем. Шевелить Цыпу было нельзя. А так, она увидит утро, солнце. Может быть, последние утро и солнце в своей жизни.
Шак начал гладить курицу по уродливому животу. Он уже так один раз вернул на место застрявшее яйцо. Но тогда у нее еще оставались силы. Сейчас их не было. И даже встань плод на место, это только облегчит боль. Но не спасет.
