-- А ты не говори, - легкомысленно предложил он старому товарищу.
-- Это невозможно, господин начальник внутренней стражи.
-- Почему?
-- Он смотрит и спрашивает. Ему нельзя не ответить. Солгать тоже нельзя, не возможно.
-- И что, люди выбалтывают все подряд?
Сун не ответил, но так красноречиво посмотрел на Игоря, что тот спохватился: действительно, чего пристал к человеку.
Они разрезали пирожок и начали есть. Сун аккуратно отламывал и клал в рот. Игорь кусал. На камзол сыпались крошки. Пирожок был потрясающе вкусным. Герцогская кухня оставляла в смысле изыска желать лучшего. Синьор не переносил соли и специй, отсюда: вся пища была пресной до отвращения. Каждый подсаливал для себя, но это было уже не то.
Игорь давно уже не задумывался над странностями, происходившими в замке. Он привык. Даже к собственной изоляции привык. Друзей у него так и не завелось. За истекшие годы, несколько раз завязывались какие-то теплые отношения, но люди, с которыми он сходился, очень быстро исчезали из дворца. Их отправляли на новые места службы или жительства. Досадно, но так сложилось. Из всех, кого он давно знал, остался только Сун. Но, поселившись при голубях, тот стал страшно неразговорчив. Игорь относил это за счет полученной травмы. Суну в том памятном бою под стенами Сарагона пробили голову. Он вообще долго не мог говорить. Потом научился, но прежних вольных бесед между ними уже не случалось.
- Я обязан доложить господину начальнику внутренней стражи, - заговорил Сун, доев и утерев рот салфеткой. - Голубь, который сегодня вернулся из Невьи, заболел.
-- И что? - вяло отозвался Игорь.
- У нас всего две таких птицы. Если эта умрет, некого будет послать. Герцог может разгневаться.
-- Так обучи другого летуна.
- Это невозможно сделать быстро. Я пробовал. За последний год, птиц, которые могли бы летать в приграничье, не встретилось ни одной. Герцог может разгневаться, - с легким нажимом повторил Сун.
- Хорошо, я завтра доложу Его Светлости о твоих трудностях. Н-да, если птичка сдохнет, действительно могут последовать санкции. Пробовал лечить?
-- Пробовал. Ее ранили.
-- Кто?
-- Я не знаю. Наверное, хищник.
-- Ладно, лечи. А я завтра доложу.
Сун склонился в прощальном поклоне. Игорь спустился по дребезжащей витой лесенке и вновь оказался в, облицованных полированным камнем, коридорах и переходах.
"Он", упомянутый в голубиной почте, которую сегодня читали у герцога, обретался, получается, в Невье. Еще - известный конь...
