Уже на пороге Саня поймал момент. Мата отняла от лица свое рукоделие. По всей левой щеке расползлась синяя опухоль. Раздутое ухо торчало в сторону баклажаном.
-- Кто тебя так? - подскочил кот к девушке.
- Я... сама. Я упала на лестнице, - пробормотала Мата. Из глаз покатились мелкие прозрачные слезинки. Вблизи Саня заметил, что синяк на щеке прочерчен четырьмя глубокими царапинами. Из мокрой ладони девушки выскользнул крупный чистый кусочек полированного янтаря.
Кот решительно зашагал к себе. Нет, сначала в столовую. Время завтрака давно миновала, но оставаться голодным он не собирался.
Там ему быстро накрыли, принесли вина. Отодвинув запотевший кувшин, Саня потребовал молока. Мажордом побежал исполнять без звука. Слуги вообще двигались где-то за спиной. И ни шепотка, ни словечка, даже шарканья слышно не было. Его окружили глухой стеной. Достучаться? А не появятся ли завтра на лицах не в чем не виноватых людей, отметины наподобие тех, что сегодня он видел у Маты? Осталось последнее средство для разрешения нехороших сомнений: пойти и поговорить с Эрикой.
Медвежушки на месте не оказалось. Сидела же постоянно в своей комнате, слезы точила. Куда ее только леший унес?!
-- Ты кого-то потерял?
За спиной стояла Бера, спокойно и приветливо глядя Сане в глаза.
-- Да вот хотел... Эрику прогулять.
-- Давай, я тебе компанию составлю?
-- Пошли.
Они спустились в большой внешний двор и неспешно пошли в дальний конец обширного, застроенного пространства туда, где курчавился маленький садик.
- Я сама его посадила, - объяснила медведица. - Хотела побольше развести - не получилось. Ни сил, ни времени не хватает. Столько забот. С одной прислугой с ума сойдешь. Девчонки мои вчера передрались.
-- Кто?
- Сабина с Матой. У одной голова разбита, у другой физиономия исполосована. Ревут, каждая в своем углу.
-- Что это они?
-- Бабские дела! Я особенно не вникала. Их главное - вовремя растащить. Остынут, помирятся.
-- А... - протянул Саня.
Кто б спорил! Разумеется - бабские. Только те полосы, что кот разглядел на щеке Маты, субтильная лапка Сабины нипочем не могла оставить, разве вот эта, большая, холенная, покрытая светло-золотистым пушком.
Бера придержала Саню за локоть и кивнула в сторону круглой беседки:
-- Пойдем, посидим.
- Пойдем, - безразлично согласился кот, впервые с приезда в медвежью крепость, поймав себя на том, что совершенно не хочет Беры. Всякий раз, когда сталкивался с ней в тихом переходе или в светлой, заполненной людьми столовой, внутри дергался голый нерв, растравляя воображение. Присутствие Беры щекотало, заставляло постоянно оборачиваться в ее сторону, чувствовать ее рядом. А сегодня - ушло.
