Возвращаясь к «Макбету»: каждому владеющему пером человеку ясно, что было бы гораздо интереснее — с точки зрения драматургии, — если бы Макбет не стал советоваться с женой, а все бы началось с убийства Дункана и к концу выяснилось, кто преступник. Ведьмам следовало бы появиться максимум один раз либо вовсе не появляться — зачем затягивать действие? Если же говорить об идейной стороне, то Малькольм не должен обманывать Макдуфа и испытывать способом, который может подорвать его авторитет. Ни к чему было вводить сыновей Дункана, привратника, а также сцену пьянки на совещании при дворе — нельзя забывать, что искусство обладает замечательной способностью обобщать, а уж если что и заслуживает обобщения, так это скорее образ Уэстмастерленда, страдающего заболеванием печени, тем паче что Англия в ту пору занимала третье место в мире по потреблению алкоголя.
И в вопросах стратегического характера тоже ощущается отсутствие квалифицированного консультанта. Ребенку ясно, что Макбету не стоило убивать Дункана в собственном замке, — ему бы подождать, пока тот уедет, и организовать несчастный случай посредством падения валуна в ущелье. В замке он мог бы сделать другое: путем провокации подорвать авторитет Дункана. Например, при помощи подставных лиц женского пола обвинить того в изнасиловании. В общем, мало-помалу скомпрометировать, а затем уговорить Банко, чтобы тот Дункана убил, Банко же погодя казнить как убийцу; таким образом, авторитет власти ни на йоту бы не пострадал, да и с государственной точки зрения вопросов не возникло.
Макбет обладал всеми качествами хорошего правителя: он был энергичен, находчив, мог бы облегчить долю английского крестьянина, создать основу для экономического сотрудничества с государствами Центральной Европы и продвинуть историю человечества по пути прогресса.
Недавно я анализировал на страницах еженедельника «Культура» пьесу «Макбет» английского писателя Уильяма Шекспира и пришел к заключению, что крайний пессимизм способного, впрочем, автора вступает в противоречие с интересами внутренней и внешней политики Англии на исходе XVI века. Сегодня мне хочется поразмыслить над образом героя другой пьесы того же Шекспира под названием «Гамлет». Мог ли рекламируемый писателем персонаж стать примером для лояльной к власти, а следовательно, самой ценной части британского рыцарства? Выходили ли лорды из театра, преисполнившись уважения к королеве Елизавете, горя желанием броситься в бой? И допустимо ли изображать Полония, действующего министра, самозабвенного труженика и высокого профессионала, полуинтеллигентом, размазней и королевским наушником?
