Каждую ночь Марк внезапно вскакивал в холодном поту и трясся, а его сердце бешено колотилось. Он сидел на постели, опустив голову на руки. Запустив пальцы в волосы, он проклинал этот мир и, как мог, боролся с тем горем, которое полностью овладело им.
Закрыв глаза, он вспоминал, как Хадасса в лунном свете опускалась на колени, простирая руки к своему Богу. Он вспоминал, как держал ее лицо в своих ладонях и смотрел в ее прекрасные карие глаза, полные любви и спокойствия. Он всем своим существом тосковал по ней, и тоска эта была такой невыносимой, что он стонал.
«Что Ты за Бог такой, если убил ее? — хрипел он, и его глаза начинали жечь слезы. — Почему Ты допустил это?». Гнев распирал Марка изнутри, и он невольно сжимал кулаки. «Я хочу знать, Кто Ты, — шептал он, стиснув зубы. — Я хочу знать…».
Он встал раньше остальных и оделся, чтобы подняться на палубу. Ему нужен был холодный морской воздух, но даже стоя в носовой части, он чувствовал, будто Хадасса стоит рядом с ним. Она не давала ему покоя, но он был этому даже рад. Воспоминания о ней — это было все, что у него осталось.
По мере того как всходило солнце, начинали просыпаться и другие пассажиры. Марк направился к подветренной стороне, чтобы уединиться. Большинство пассажиров были арабами или сирийцами, которые закончили свои дела в Ефесе и возвращались домой. Марк практически не понимал их языка и не хотел ни с кем общаться. Корбита могла вместить три сотни пассажиров, но на этот раз на борту было только сто пятьдесят семь, потому что Марк приказал значительную часть помещения отвести под груз. И теперь он был доволен тем, что пассажиров меньше обычного.
Ветер был попутным, и корабль хорошо шел по курсу. Не в силах обрести покой, Марк до изнеможения бродил по палубе. Потом он ужинал с капитаном, после чего возвращался к себе.
По мере приближения к Кесарии ему, однако, становилось спокойнее. Он все чаще сидел возле ящиков с грузом, прислонившись к ним спиной, и смотрел вдаль, на сине-зеленое море, отражающее солнечный свет. Он знал, что скоро начнется его странствие по Иудее. Матросы, работая на палубе, перекликались друг с другом. Над головой Марка развевались квадратные паруса. Корабль ровно шел по воде. «Минерва» все это время шла хорошо, но Марку все же не терпелось поскорее добраться до порта.
Вдруг из воды показалось что-то неясное, потом мелькнуло еще раз. Это «что-то» то погружалось в воду, то снова появлялось над поверхностью воды, не отставая от корабля. Один раз, когда неизвестный объект появился над водой, с его стороны раздался какой-то странный трескучий звук. Один из матросов, работавших с парусами, заметил это явление и воскликнул, что боги благоволят ко всем, кто находится на корабле. Пассажиры столпились на той стороне, откуда открывалось это зрелище. Какой-то араб, одетый в красный бурнус с черной тесьмой, протиснулся вперед, чтобы лучше разглядеть.
