Спустя минуту она взглянула на Прима. — Что ты на меня уставился?
— Я? — улыбка Прима становилась уже откровенно издевательской. — Я всего лишь смотрю, как удивительно хорошо ты выглядишь сегодня.
Юлия отвернулась, прекрасно понимая, что это была всего лишь пустая и злобная лесть.
— Как это мило с твоей стороны, — произнесла она иронично и в то же время горько.
Прим взял с подноса очередной деликатес.
— Бедная Юлия. Ты все еще пытаешься примириться с Марком?
Юлия высокомерно вздернула подбородок.
— Я не собираюсь ни с кем мириться. Мне не нужно ни перед кем извиняться за свои поступки.
— Тогда зачем ты продолжаешь посылать ему письма? — Прим с наслаждением отправил в рот выбранный им кусок.
— Я никому и ничего не посылаю!
— Ха. Ты умоляешь Марка о прощении с того самого дня, как он ушел от тебя во время зрелищ. И с тех пор он отсылает обратно все твои послания, — с этими словами Прим махнул рукой в сторону складок туники Юлии, где она прятала свиток, — как вот это, даже не распечатывая их.
Юлия пристально посмотрела на него.
— А откуда тебе известно, что за послания я посылаю и кому именно?
Тихо засмеявшись, Прим выбрал среди изысканных деликатесов, разложенных на подносе, кусок говядины.
— Мне всегда было безумно интересно наблюдать за теми, кто меня окружает. — Усевшись поудобнее, он добавил: — Особенно за тобой, моя милая.
— Тебе Евдема сказала, что я пишу ему?
— Ей и говорить ничего не нужно было. Мне и без того все прекрасно видно. Вчера вечером ты была так пьяна и плаксива. А когда ты плаксива, то уходишь пораньше в свои покои и пишешь своему братцу. Все это уже можно безошибочно предсказать, Юлия. Настолько безошибочно, что даже скучно становится. Ты же прекрасно знаешь, что он никогда не простит тебя, как ни старайся. Я вижу, что его ненависть к тебе не угасает, моя дорогая, и на то, как ты до сих пор просишь у него прощения, становится просто жалко смотреть.
Несколько секунд Юлия молчала, пытаясь подавить в себе эмоции.
— В нем нет никакой ненависти. Он просто сам так думает.
— О Юлия, можешь не сомневаться ни на минуту. Он тебя ненавидит.
Слова Прима терзали ее, и на глазах у нее появились слезы, которые она так долго сдерживала.
— Я презираю тебя, — произнесла она, вложив в эти слова все свои чувства, которые испытывала к этому человеку.
Прим знал, что эти слова были не более чем жалкой попыткой дать ему отпор, и открыто засмеялся.
— Да, я знаю, моя дорогая, но только не забывай, что я теперь единственный, кто у тебя остался, разве не так? Калаба тебя бросила, уплыв в Рим со своей миленькой маленькой Сапфирой. Твои друзья тебя избегают, потому что ты больна. На прошлой неделе тебе пришло только одно приглашение, и я с глубоким сожалением сообщаю тебе, что, когда ты послала Кретанею отказ, он даже обрадовался. Так что, дорогуша, кому теперь, как не мне, составить тебе компанию? — Он пощелкал языком. — Бедная Юлия. Все-то тебя оставили. Какая жалость…
