Вечером на реку не побежал – устал сильно, но на следующий день рванул на Волгу уже с первыми признаками рассвета. И не зря: два налима поймались. Так что на реке я провозился ещё часа три наверное: прорубил еще две проруби, в старой – поймал пяток мелких рыбешек и поставил три удочки на налимов. Заодно и понял почему на первую удочку так хорошо ловилась всякая мелочь: похоже, прорубь получилась как раз над ямой с этими рыбками, а грузилом у меня была тяжелая гайка. На прочих же удочках грузила были хиленькие, рыбки-наживки течением сносило довольно далеко – а там-то налимы и клевали.
Домой я пошел мимо трактира: решил выменять одного налима на всякие приправы к ухе, хотя бы луку выпросить. Трактирщик же, как только я вошел, увидел этих налимов и тут же сказал:
– Что, рыбу принес продавать? А ее я как раз куплю, – и, подумав, добавил: – Поменьше которая – за три копейки, а большую я, пожалуй, и за пятак возьму. Хорошая цена, соглашайся, барин. Вот и мужики подтвердят – хорошая цена.
Мужики в трактире дружно загудели, что цена лучше чем на рынке, и я, подумав, взял пять копеек. Давая ее мне, трактирщик тихо сказал:
– Вот, и ножик свой хороший сберег. А ежели еще рыбу принесешь, то я ее всю и возьму, по три копейки за фунт возьму.
Трактир работал, на мой взгляд, вообще круглосуточно, так что и в последующие дни утром и вечером я относил туда пойманную мною рыбу. Иногда – пару, иногда – три или даже четыре. Худо-бедно, но в день я получал с этого помысла в среднем копеек по двадцать-тридцать, да и домой по рыбине приносил. Дмитрий купил на отданный ему рубль три пуда пшена, да еще лукошко морковки и связку лука для ухи, так что проблема пропитания несколько отошла на второй план.
Но встала проблема моей 'интеграции' в Димино хозяйство, а точнее – в местное сельское хозяйство, со своим уникальным семенным фондом. Однако Дима, хотя и сказал что огород можно копать 'вот отсюда и до оврага', добавил, что 'все одно ничё не получится' потому что дом стоял на возвышении и к началу июня уже воды тут не будет и все засохнет. На вопрос 'а овраг чей' он ответил, что овраг конечно ничей, и если мне хочется, я могу его себе взять и использовать как угодно, но только после таяния снега и в нем воды нет.
Я в хлебопашестве конечно ни уха, ни рыла, а вот насчет огорода – бабушка дала мне массу базовых знаний и умений. Это сейчас воды тут с июня нет. А если хорошо постараться, то будет. И я пошел стараться.
