— Как в городе, — с ностальгической ноткой произнес Дортмундер.
— Это не их огни там, на дороге? — спросил Келп.
Свет далеких фар осветил множество лошадиных голов, тянущих свои морды к зеленым яблокам на ветках.
— Прямо за фургоном, ты хотел сказать, — поправил Дортмундер.
Сирена отчетливо взвыла, стихла, и над полем сразу стали слышны крики многих людей.
— Потрясающе! — сказал Дортмундер.
— Это наверное владелец этого сада, — предположил Хирам.
— Он, наверное, живет, — предположил Келп, — в том доме через улицу, где мы припарковались.
— Через дорогу, — поправил его Хирам.
— Без разницы, — отрезал Келп, — думаю, это он вызвал полицейских.
Красные и синие мигающие огни, казалось, все приближались, и Дортмундер отметил:
— Копы.
— Короче, до фургона нам не добраться, — подытожил Хирам. Он обернулся, вглядываясь за спину Переплета, и добавил, — и назад нам не пройти.
Дортмундер тоже обернулся и увидел еще больше огней, только теперь у главного здания фермы и в нескольких конюшнях. Наверное, этот шум привлек внимание, или же, что правдоподобней, владелец сада позвонил владельцу фермы, чтобы сказать пару ласковых о том, как его лошади жрут чужие яблоки.
В любом случае их зажали в тиски — с одной стороны садовники, с другой — копы, и сзади конюхи. Они все неумолимо движутся к одной точке — туда, где Дортмундер с Келпом и Хирамом стоят возле Переплета.
— Возможен только один выход, — сказал Хирам.
— Только один? — удивился Дортмундер.
— Пора отсюда уезжать.
— Хирам, нам же не добраться до фургона, — напомнил Келп.
— Не на машине, а на лошади, — ответил Хирам и быстро запрыгнул на голый круп Переплета. Конь поразился такому нахальству, вполне возможно, что это даже оскорбило его.
— И в горы, — добавил Хирам, покрепче ухватывая узду.
— Я не езжу верхом, — возмутился Дортмундер.
— Самое время научиться, — неприятным голосом посоветовал Хирам.
Он наклонился к самым ушам Переплета, сдавил каблуками его бока и крикнул:
— Ну, давай, мой мальчик!
— Я не поеду ни на какой лошади! — категорично заявил Дортмундер.
Со стариком на спине Переплет подошел к ближайшей яблоне и стал преспокойно жевать яблоки.
— Давай же! Шевели копытами! — вопил Хирам, размахивая уздой и пиная ботинками бока непослушной чистокровки. Лучи фонарей уже выхватывали его очертания среди яблоневой листвы.
— Мне никогда не везло с лошадьми, — заметил Дортмундер.
Прямо перед ним разворачивалась масштабная сцена растущего хаоса: сирена по-прежнему оглушительно вопила; кони разбрелись по саду, смакуя яблоки; тут и там беспорядочно бегали люди, орали и размахивали руками, пытаясь увести лошадей домой. А, поскольку зеленые яблоки не задерживаются в желудке лошади надолго, люди к тому же постоянно оскальзывались в навозе и падали. Хирам попытался спрятаться в ветвях яблони, с которой Переплет срывал плоды, но ослепленный фонариками приближающихся копов свалился с дерева прямо на одного из них, а тот от неожиданности рухнул на землю. Люди падали. Кони ели. Тут и там темноту прорезали лучи фонарей. За сломанным забором за всем этим без удовольствия наблюдали Дортмундер и Келп.
