Она ничего не ответила, но отнюдь не выглядела чуть-чуть, хотя бы самую малость, смущённой или — помилуй Господи! — оскорблённой.
— Ты ведь хочешь жить? — спросил Джон.
— Да.
— Как сильно ты хочешь этого? — продолжил он. — Сможешь ли ты позволить мне всё, что угодно, если я пообещаю тебя не убивать?
— Да… — испуганно, но, опять-таки, вовсе не неуверенно, кивнула она.
— Даже если я использую тебя вдоль и поперёк, не пропустив ни единого отверстия? Даже если я проведу голой через весь город? Даже если, чёрт побери, тебе придётся пройти через все мыслимые унижения половой направленности? Я правильно понял?
Она не собиралась отвечать, однако извлечённый на свет револьвер развязал ей язык.
— Да.
— И ты, действительно, готова на всё это?
— А вы бы не были готовы? — истерично взвизгнула она.
— Я? Нет — никогда, — усмехнулся он. — Я знаю, что ты мне не веришь, но я вовсе не из тех, кто боится смерти или настолько любит жизнь. Так что, в случае, аналогичном данному, я предпочёл бы смерть. А ты — нет. Я был стопроцентно уверен в этом, даже не начав тебя расспрашивать. Шлюхи, вроде тебя, очень трясутся за свои жалкие грязные душонки, не торопясь отдавать их в ад.
— Я не шлюха… — как ни странно, уверенности в её голосе не появилось и сейчас.
— Правда? — изобразил неподдельное удивление Стивенс. — Сколько тебе лет?
— Восемнадцать.
— Когда ты лишилась девственности?
— Что?
— Ты меня прекрасно слышала. Ладно, спрошу "по-вашему": когда тебя в первый раз трахнули?
— В тринадцать.
Он улыбнулся ещё шире.
— Сколько раз после этого ты занималась сексом?
— Много.
— Регулярно?
— Да.
— Конкретнее.
— Обычно два раза в неделю.
— Извращения?
— Я не знаю, что…
— Ну, спереди, сзади, сверху, сбоку, по диагонали, трапециевидно и т. д. и т. п., - терпеливо объяснил он.
— Да.
— Как часто?
— Почти каждый раз.
— Ну вот, видишь. А я что тебе говорил — шлюха, самая, что ни на есть! — восторженно воскликнул он.
Она ничего не ответила, угрюмо уставившись себе под ноги.
— То-то же! — кивнул он, сворачивая с шоссе на одинокий пустырь.
Питтсбург уже был позади. Проехав ярдов сто, Джон остановил "Форд", но не заглушил двигатель. Девица с всё возрастающим беспокойством осматривалась по сторонам.
Стивенс вышел из машины, потянувшись до хруста в суставах, подошёл к пассажирской двери и распахнул её. Пристёгнутая к подлокотнику девица едва не вывалилась наружу.
— Приехали! — возвестил он с хитрой ухмылкой, а потом вынул из кармана ключ от наручников. Освободив "заложницу", Джон выволок её из салона и бросил на землю. Пока она извивалась в пыли, он достал из её сумочки документы.
