Я проснулся с криком. Но из кошмара мне выбраться так и не удалось.
Мы были домашними щенятами на псарне. Среди озлобленных питбулей и ротвейлеров. Именно тогда я узнал, что детская жестокость - самая злая сила, которую только можно вообразить. Ведь на псарнях 37-ого детскую злобу никто не сдерживал. Она была глиной, из которой бездарные скульпторы лепили уродливые злые фигурки. Помимо нас, детей врагов народа, в приюте жили и обычные беспризорники - дети отцов, вершивших в 1917-ом собственную, замешанную на дерьме и крови, революцию. Вся ее суть сводилась к испражнениям на дорогой паркет и подтиранию портьерами. Но были и те, кто насиловал и убивал беременных. Чтобы не рождались на свет те, кто богаче и умнее их. Чтобы не было больше у псов хозяев. Помнится, знакомый отца, воевавший на стороне имперской армии, рассказывал историю о том, как свора беспризорников затащила женщину в пустующий барак и сорвала с нее платье. Женщина кричала и жалась к стене, а грязные детские руки хватали ее за грудь. Я помню, знакомый отца говорил, что тем детям было не больше пятнадцати. Только детьми он их не называл. Говорил – бесы. Демоны. Когда он залетел туда, то без колебаний выхватил саблю.
Помню, я сидел под столом, с оловянными солдатиками в потных ладошках, и слушал, как он говорил отцу – «и я рубил их, рубил этих демонов, понимаешь?! Тех, кто пытался сбежать, я догонял и тоже рубил. Женщина уже давно схватила платье и убежала, а я все рубил их. И не мог остановиться. Прошло уже столько лет, но я до сих пор не верю, что убивал тогда детей...»
Те, кого я увидел в детдоме. Они были демонами, о которых говорил знакомый отца. Адовыми псами, готовыми рвать людей по первой команде. Но от вечной ненависти клыки тупятся, а глаза - слепнут. И пес становится опасным для своего хозяина. И тогда от него избавляются. Я не знаю, как это происходило в детдоме, но время от времени дети там попросту исчезали. Недалеко был овраг, с мелкой речушкой. Каждую весну там сходили оползни. Мне кажется, по ночам работники детдома вывозили туда тела. Я говорю так, потому что однажды кое-что видел.
Это случилось ночью. Я проснулся от чьего-то пристального взгляда. Даже сквозь усталый сон я чувствовал это - странную тревогу, похожую на чесоточный зуд. Я распахнул глаза и увидел над собой нависшую фигуру. «Человек из угла! – подумалось мне. - Он нашел меня…»
Я хотел было соскочить с кровати, но постепенно мое сознание прояснилось, и я узнал Сонечку. В детдоме ей выдали новое платье, и она больше не походила на страшную карлуху из сказки. Она стояла надо мной, сжимая в руках засаленного тряпочного мишку.
