– Встречу нужно тщательно готовить, чтобы она была представительной и одновременно непринужденной. Согласитесь, это еще не вручение верительных грамот, но первая репетиция. – Лемехов видел, как весело заиграли глаза Черкизова, похожие на черно-фиолетовых жужелиц.
– Я буду ждать вашего возвращения с нетерпением, – произнес Верхоустин. – Обещанная встреча состоится. О ней оповещены участники. Лучше всего нам собраться на яхте, подальше от посторонних глаз и ушей. Проплыть от Москвы до Углича. Там оборвалась династия Рюриковичей, а вместе с ней и великое царство. Мы будем говорить о новом царстве. Углич станет для нас исторической вехой.
– Помню, как вы своим магическим взглядом вырвали из морской пучины ракету. Надеюсь, что вы станете невидимо сопутствовать мне на войне.
– С вами Пушкин, – улыбнулся Верхоустин.
Металлический голос объявлял посадку на сирийский рейс, следующий из Москвы в Дамаск. Настала пора прощаться. Микроавтобус доставил Лемехова к трапу самолета.
Он летел в бизнес-классе, в сирийском полупустом самолете. Российские рейсы были отменены. Аэропорт Дамаска обстреливался, и российские граждане добирались в Дамаск через Бейрут или прибегали к услугам сирийской компании. Та, невзирая на риск, продолжала совершать перелеты.
Лемехов отказался от напитков и ночного ужина. Потребовал плед и забылся под бархатный рокот двигателей. Погрузился в зыбкий сон. В этом поднебесном сне он видел московские фонтаны и цветущие клумбы, тонкие пальцы возлюбленной, перебиравшие клавиши флейты, синие, как васильки, глаза Верхоустина. Взмывала из моря ракета. Тянулась лесная дорога с бирюзовыми лягушками в малахитовой воде. Золотился желудь, который он извлек из плотной чашечки и любовался его солнечным блеском. Все это мчалось за ним, окутанное туманной тревогой, невнятной тоской.
Он проснулся, услышав перепад звука, густой и упрямый рокот, толчок выпускаемого шасси. Поднял шторку иллюминатора. Сухой яркий свет солнца спалил остатки сна. Самолет снижался, мелькала близкая земля, изумрудные поля, пальмы, и самолет опустился на бетон, и сидящие в салоне сирийцы радостно захлопали, выражая признательность искусному пилоту.
У трапа его встречали российский посол и военный советник, представители сирийского МИДа, переводчик и несколько молодых сирийцев в темных костюмах и галстуках, с вьющимися проводками переговорных устройств.
– С благополучным прибытием, Евгений Константинович, – сказал посол, широколицый, с седеющим бобриком, в легкой рубахе, открывавшей загорелую шею. – С вашей стороны было немалым риском отправляться сирийским рейсом. Сегодня ночью аэропорт был обстрелян. Бои идут в двадцати километрах от трассы.
