творожные блинчики с медом в качестве сиропа. Едва первый кусочек пастилы попал на язык, мои глаза закатились от удовольствия.
После десерта преобладали напитки и громогласный смех. Считалось невежливым оставлять початую бутылку водки, так что все почтительно наполняли рюмку за рюмкой — ну, все, кроме Севастьяна. После тостов его рюмка оставалась сухой.
Пахан рассказывал смешные истории о своих попытках ничегонеделания. Мореплавание? Промах. Яхта теперь представляет собой изысканный риф. Разведение лошадей? Не успел, обнаружил, что осеменитель сбежал из конюшни.
Я смеялась до слёз, признавшись, что думала найти здесь белых тигров и медведя — и инкрустированный бриллиантами унитаз, отчего Ковалёва пополам согнуло.
Парень по имени Глеб научил меня русской поговорке. Все смеялись над моими неловкими попытками, но я умела держать лицо, так что изобразила быстрый реверанс. Я заметила, что даже обычная гримаса Севастьяна сменилась на что-то, напоминающее любование, словно я была существом, которое он никогда раньше не встречал в живой природе.
Каждый раз, как я почти убеждалась, что не смогу вновь пробиться сквозь его ледяную сдержанность, он демонстрировал человечность, скрытую за внешним фасадом боевика…
Я бы хотела уметь останавливать время — не помню, когда у меня последний раз был такой веселый вечер — но прежде чем я это поняла, дедушкины часы пробили полночь.
Пахан поднялся.
— Что ж, мои друзья и моя семья… — он улыбнулся мне и Севастьяну, — …вам придётся меня извинить.
Раздался хор голосов "ещё один тост".
Он покачал головой.
— Сжальтесь над стариком! И продолжайте без меня — это приказ. — Мы с Севастьяном встали одновременно, оба намереваясь проводить Пахана.
— Сидите-сидите, вы двое. Веселитесь. Увидимся завтра.
Наблюдая, как Пахан уходит, я боялась потерять его из виду. У меня было такое чувство, что он мог исчезнуть. Но Севастьян ободряюще на меня посмотрел, словно знал, что я чувствую. Это помогло.
После этого все продолжили пить. Было уже очень поздно, но это меня не заботило, ведь завтра мне не нужно будет на работу, и не нужно будет разбираться с первокурсниками, сочиняющими сказки о том, почему их работы сданы с опозданием.
Единственный недостаток? Я хотела, чтобы Севастьян говорил со мной, флиртовал со мной. Касался меня. Я жаждала большего из того, что он показал прошлой ночью.
Я мечтала о сексе с ним.
Просто с ума сходила.
Мне напомнили, какой я могла быть настойчивой, может, стоит настойчивее
