– Ты переоцениваешь мою отвагу. Наши приключения были юношескими шалостями. Но в жизни я всегда веду себя осторожно и осмотрительно.
– Ты только так говоришь, но на самом деле ты другая.
Он распахнул шаль и положил ладонь на ее грудь. Софи замерла.
– Да, ты старалась быть образцом здравого смысла и, словно голос разума, останавливала меня, не давала моим эмоциям выйти из-под контроля. Но не надо отрицать того, что в тебе живет дерзкий дух, в тебе живут страсти.
Камерон нагнул голову, и Софи судорожно вздохнула, когда его язык коснулся ее соска сквозь тонкую ткань халата.
– В тебе бушуют желания, ты испытываешь физическое влечение, – пробормотал он, не отрываясь от нее.
Судорога пробежала по телу Софи.
– Но это неправильно! Это порочно!
– Это очень даже правильно, – возразил Камерон, продолжая свое нескромное действо.
– Моя тетушка… мой дядя… – пролепетала она.
– Они спят в другом крыле дома.
– Кэм…
– Молчи, дорогая. Ничего не говори, ни о чем не думай, только наслаждайся.
У Софи кружилась голова, и, чтобы удержаться на ногах, она вцепилась в плечи Камерона.
– Ты помнишь тот день в Хайборн-Хилл? – спросил Камерон, подняв голову. – Солнце было похоже на растопленный мед, трава блестела, как чистое золото, и ты воспламенилась от одного моего прикосновения.
Между ног тогда стало горячо и влажно. Всего лишь раз в жизни она подчинилась голосу страсти и пошла на поводу у своих желаний. И тот момент навсегда запечатлелся в ее душе.
– Да, – прошептала Софи, как будто отвечая на его невысказанную просьбу или мольбу. – Да…
– Раздвинь ноги, Софи, – целуя ее, произнес Камерон. – Пожалуйста.
Она подчинилась.
Застонав, Камерон сунул руку в разрез пеньюара, и его рука скользнула вниз, пальцы раздвинули складки кожи и стали ласкать самое потаенное местечко ее тела. Софи прижалась лицом к его груди, стараясь подавить рвущийся из груди крик.
– Софи… – прошептал Камерон, – Солнечный Лучик…
Волны удовольствия накатывали на нее. Она запрокинула голову, видя как сквозь туман мерцающее пламя свечи и смутно слыша дождь, барабанивший в окна.
«Можно ли умереть от экстаза?» – подумала Софи, погружаясь в полузабытье.
Через некоторое время у нее вырвался хриплый крик, и, получив разрядку, ее тело обмякло. Камерон прижал Софи к груди, дожидаясь, когда она придет в себя. Они оба тяжело дышали.
– О боже, еще немного, и я потеряю контроль над собой… Больше всего на свете мне хочется сейчас зарыться в твою теплую плоть. Но впервые в жизни я попытаюсь поступить благородно.
