«Прекрасно, Прайс. Просто замечательно».
Целых три дня он держался на почтительном расстоянии, давал Джине время переступить через эти бессмысленные профессиональные принципы, вел себя осмотрительно, а еще каждое утро дефилировал по этой проклятой террасе у бассейна, как призовой жеребец. Наконец он получил шанс – и все испортил. Потому что стал давить. А он никогда не давил…
Боже, неужели он действительно использовал слово «незначительный»? Ничего не скажешь, очень «тонко»… С тем же успехом он мог водрузить ее на стол, задрать юбку и снова сорвать с нее трусики.
Картер подошел к бару, отодвинул бутылку импортного односолодового виски, за которой обычно прятал крепкое местное пойло своего отца. Картер сделал внушительный глоток и вздрогнул, когда спиртное прострелило горло подобно обжигающей пуле и взорвалось в желудке.
Он ударил себя кулаком в грудь, чтобы запустить замершее сердце, и разразился резким кашлем.
Джина Каррингтон могла быть самой сексуально раскрепощенной женщиной, которую он когда-либо встречал, но прежде всего она была женщиной. И, значит, заслуживала того, чтобы он добивался ее расположения, а не грубо затаскивал в постель.
И тут в памяти явственно всплыл голос другой женщины: «Картер, дорогой, а ты когда-нибудь думал о том, что твои физические желания могут быть немного противоестественными? Дельфина говорит, ее Джим не ждет, что она будет исполнять супружеский долг больше одного раза в месяц, а ты пристаешь ко мне каждую ночь».
Давно забытый язвительный вопрос его молодой жены пронзил и без того сокрушенную душу Картера, принеся с собой отголосок вины и унижения. Он засунул бутылку обратно в бар и запустил дрожащие пальцы в волосы.
Какого черта на него накатило это отчаяние? Он больше не был тем зеленым юнцом, который пытался и никак не мог удовлетворить женщину, потребности которой никогда не совпадали с его собственными. Да и его брак с Мисси в конечном счете рухнул не из-за их проблем с сексом, а по целому ряду других причин.
Когда Картеру было шестнадцать и они только-только начали встречаться, милое, спокойное, бесконфликтное общество Мисси Уэйнрайт было его прибежищем от дома. Того самого дома, где из-за пугающего деспотизма отца и твердой убежденности матери, что самым важным было соблюсти приличия, Картер чувствовал себя не в своей тарелке.
Но после смерти отца и бурной ночи с Джиной Каррингтон – девушкой, которая не могла быть милой и спокойной, даже если заткнуть ей рот кляпом, – Картер вдруг понял: милой Мисси казалась от неумения поддерживать умную беседу, а ее отказ спорить о чем-либо открыто на самом деле проистекал от манеры делать гадости исподтишка, а не от кроткого нрава.
