– Если Шнур – попсовый, то кто тогда Филипп Киркоров?
– Для меня они одного поля ягоды. Да, Киркоров более тошнотворный, но Шнур – такая же фальшь и попсня, только рассчитанная на другую аудиторию. Более продвинутую, более циничную. Для такой аудитории Киркоров – это просто отстой вообще. А Шнур – самый раз. Для офисного планктона, который хочет в пятницу вечером набухаться, расслабиться, поматериться…
Оля и Саша выходят из перехода, подходят к киоску с хот-догами. Саша покупает два кофе в прозрачных пластмассовых стаканчиках.
Они идут по путепроводу, останавливаются на середине. Внизу проносятся машины. Вдалеке – панорама города: масштабные сталинские здания в центре, районы однотипных хрущевок и девятиэтажек, заводские корпуса с трубами.
– Знаю, это звучит, наверно, банально… – говорит Оля, делает глоток кофе. – Но я все же спрошу…
– Можешь не спрашивать. Я знаю, о чем ты хочешь спросить, и я сразу могу тебе ответить. Я чувствую себя хорошо. Я чувствую себя офигенно.
По синеющему небу пролетает самолет, оставляя размазанный след.
* * *
Кафе. На стенах – несколько цветных фотографий: пляжи, пальмы, девушки в купальниках. Андрей и Воронько сидят за столиком в углу. На столике – графин с водкой, тарелки с нарезанной колбасой, огурцами, помидорами, хлебом.
За соседним столиком – два молодых мента и две искусственные блондинки в коротких юбках, еще за одним – седой лысоватый дядька за пятьдесят.
Андрей кивает на него головой.
– Тоже ваш кадр?
– Да, из «Центрального» ОВД. Подполковник Скуратович.
– Сюда вообще, кроме ментов, кто-нибудь ходит?
– Ходят. Те, кто не знает. – Воронько хмыкает. – А Скуратович – он дядька известный. Помню, лет пятнадцать назад, он еще старлеем был тогда, три отморозка захватили супермаркет, заложников взяли…
– Чего-чего?
– Пришли в супермаркет. Со стволами. Это был один из первых супермаркетов крупных в городе, еще до кризиса девяносто восьмого. Когда это было, по типу, дорого, только богатые могли себе позволить. Не помню уже, как он назывался – на улице Русакова. Помнишь?
– Помню, конечно. Он менял хозяев и названия много раз, а потом вообще закрылся, и на его месте построили жилой дом…
– Ну, да… Короче, пришли три отморозка со стволами, охранников сразу скрутили, начали чистить кассы… Покупателей, само собой, всего ничего. Кроме того, уже поздно было, часов, может, одиннадцать. И, короче, один охранник успел нажать на тревожную кнопку. Приехал патруль, а там такая херня… Ну, эти гондоны закрылись изнутри и говорят: берем всех, кто в магазине, в заложники. Согнали всех, на хер, в бытовку, и закрыли на ключ. Доложили на самый верх, а начальником ГУВД был тогда Шмаков. И он, короче, перессал. Ведите, говорит, переговоры. И сам закрылся в кабинете, трубку телефона снял и бухал, пока все не кончилось. А эти хуи выдвинули, падла, требования: вертолет и миллион долларов. Кино насмотрелись, уроды. Расчетов, чтоб тебе не спиздеть, двадцать прибыли на место, подтянули ОМОН… И хуй его знает, чем бы все закончилось. Но, короче, повезло. Эти долбоебы открыли бутылки с дорогим вискарем, коньяком – сидят, бухают. Набухались – и вырубились, на хер. А Скуратович решил понтонуться – типа, герой, хуё-моё. Взял двух своих пацанов, и они через канализацию пролезли в туалет, выломали стенку из гипсокартона. Заходят в торговый зал – а эти пидарасы там все спят бухие… Их, само собой, повязали, дали лет по восемь за вооруженный грабеж…
