Мальчишки враз стушевались, попрятали глаза. Патлатый даже покраснел. И только мелкий гаденыш никак не унимался:
– Пусть камни бросят, я им сам наваляю! – Он поднял руку, шумно вытирая набежавшие сопли. Зажатый в кулаке песец вяло трепыхнулся, и я, наконец, понял, что он живой. Пока еще живой. Перехватив зверька поудобнее, мелкий резким движением свернул ему шею. Измочаленная тушка обмякла в грязных детских пальцах. Дядька сплюнул, неодобрительно качая лысой головой.
– Валялку отрасти! – зло бросил он, щелчком отстрелив окурок. – Кошаков вон своих мучай, сопля зеленая. А ну марш отседа!
Поворчав для вида, мальчишки потопали прочь. Но не ушли совсем, а остановились шагах в тридцати. Настырные. Похоже, домой все же придется удирать. Но теперь у нас по крайней мере есть небольшая фора.
– Че, шкеты, приссали малеха? – добродушно усмехнулся наш спаситель.
– Ага, – выдохнул Алый, разжимая пальцы. С глухим стуком каменюка шлепнулась на землю. – Спасибо, дядь.
– Да ерунда, – отмахнулся тот. – Вы как домой-то добираться думаете? Они ж не отстанут.
Мы одновременно посмотрели в сторону алыкелевских. Я и Алый – с беспокойством, дядька – с каким-то плохо скрытым умилением. Собравшись в круг, пацаны о чем-то яростно спорили, бросая на нас злые взгляды. Патлатый, точно мельница, размахивал длинными руками. Крепыш Кеша лупил кулаком в раскрытую ладонь. Мелкий пакостник ожесточенно дергал песцовый хвост.
– Вот что, шкеты, – предложил дядька, – давайте так сделаем: скоро «парма» со сменой поедет, скажу мужикам, чтобы вас захватили. Катались на «парме»-то?
Он вновь улыбнулся и хитро подмигнул. От накатившего облегчения ватно обмякли напряженные ноги. Радуясь нежданному избавлению, я про себя дал зарок, что отныне никуда, никогда и ни за какие коврижки не сунусь больше с Алым.
– Давайте-ка присядьте пока где-нибудь. А я пойду, машину встречу…
Довольные, что все так благополучно разрешилось, мы с Алым дошли до ближайших бочек и уселись сверху, болтая ногами. Я развязал рюкзак, делясь с другом бутербродами и обжигающим сладким чаем. Растянув физиономию в фирменной идиотской улыбке, Алый показал пацанам кукиш. Те зароптали, но оскорбление проглотили.
– Дядь, – крикнул я в спину уходящему мужику, – дядь, а когда машина приедет?
Уже почти скрывшись за углом барака, он обернулся. Крепкая короткопалая пятерня неопределенно махнула в воздухе, сверкнув перстнями-наколками. Неаккуратные усы приподнялись, обнажая желтые от никотина зубы.
