Это здорово прозвучало — и ТЭО, и вливание. Словно Юрасик пришел оживлять умирающего дистрофика.
«Капельницу вам в жилу, с глюкозой, мыши вы белые», — подумал Юрасик.
— Пока артисты репетируют бесплатно… — жалостно произнесла Майя Константиновна, имя-отчество которой он неожиданно вспомнил.
— Что ж, и насчет помещения я уже почти решил вопрос…
— Правда?! — радостно всплеснула худыми жилистыми ручками старая гимнастка.
— Да… И об организации небольшого буфета для сотрудников распорядился.
Это была ложь, но Юрасик решил, что завтра же велит привезти этим бедолагам ящик быстрорастворимой лапши, пепси, еще чего-нибудь…
— А теперь я хотел бы пройти на точку, то есть на манеж. Хочу понаблюдать процесс репетиции.
Все циркачи, производя озабоченное шебуршение, бросились вон из закутка, кто впереди, кто позади него, а Юрасик, большой, красивый и уверенный, пошел по длинному, тускло освещенному переходу к залу, откуда слышались хлопки, вскрики и щелканье кнута.
На арене, тоже неважно освещенной, скакали одни гимнасты, другие лежали вверх ногами на странных кушеточках с задранными изножьями и ловили других прыгунов то на ноги, то на руки. Кто-то жонглировал булавами, рабочие натягивали какие-то веревки, многократно перевинчивая сетчатые конструкции.
Юрасик поднялся почти на самый верх и присел там. Циркачи приземлились воробьиной стайкой у него за спиной, напряженно возясь и чирикая. Снование и прыжки на арене Юрасику понравились — он любил рабочую обстановку. Он посидел так, наблюдая за броуновским движением на тарелке арены, и решил, что пора говорить.
— Это что такое? — строго спросил Юрасик, указывая пальцем на лежащих на кушетках гимнастов.
— Это икарийские игры. Типично для русского цирка. Сейчас мало где идет этот номер.
— А интересно, — вдруг начал подтаивать, как эскимо, Юрасик. — Будто я пацаненок, пробрался в цирк и подсматриваю, а? И это все — только для меня.
Юрасик почувствовал, как его физиономия расплывается в довольной, чуть пакостной улыбке.
— Да, Юрьпетрович, здесь у нас случайно оказался наш бывший худрук. Можно он вас послушает? Может, вы сочтете возможным пригласить его в антрепризу?
Юрасик составил смутное представление о том, что такое «худрук» и «антреприза», по трогательной тетиной интонации, но веско и раздумчиво кивнул. К ним по лестнице быстро шел тощеватый, в толстом сером свитере типчик средних лет.
— Вот, — снова залепетала бывшая летунья, — это Вадик — Вадим Вадимыч Собецкий…
