Внезапно компьютер истощился, по нисходящей приземлился на середину стола и замер там, как крыша дома, сорванная ураганом. Секунд десять полной, какой-то сверлящей тишины — и из углов стали выползать участники переговоров. Бухгалтер выглянул из-под стола и, не распрямляясь, осторожно перевернул компьютер. Из того вырвался слабенький дымок.
— Чоклит — это шоколад, — досадливо проскрипела переводчица, вылезая следом. — И нечего орать… Устроили тут цирк!
Вдруг она ойкнула, повела туда-сюда безумными глазами и с тоненьким визгом вцепилась в свои растрепанные рыжие патлы, словно там начался пожар. Из ее копны на стол хлынул поток золотых и серебряных драже, мгновенно покрывших стол и весело заскакавших по полу.
Старший швед решительно подтянул галстук и заговорил, вращая блекло-голубыми глазами. Переводчица, продолжая нервно выбирать из волос блестящие шарики, машинально запереводила о том, что гости благодарны за потрясающую презентацию и знаменитое русское гостеприимство. Потом иностранцы долго трясли его руку и так лупили по спине, что даже нехилый Юрасик шатался. В этой радостной суматохе желтоусый не забыл мигнуть коллеге, и тот споро вынул из своего «дипломата» несколько листков. Стол был в тающем мороженом, ягодах и конфетах, и контракт по-быстрому подписали прямо на «дипломате», который держал на колене тот, что помоложе. Фирмачи еще раз побили Юрасика, а один, не стесняясь, сгреб со стола горсть драже и отправил ее, ухмыляясь, в карман.
— Рашн халява! — подмигнул он Юрасику.
— Да, да, халява, плиз, — поспешно ответил тот.
Наконец муравьиной струйкой все четверо вышли, возбужденно галдя то по-шведски, то по-английски. Юрасик наблюдал из окна, как они садились в машину. Гости помахали ему руками, показали задранные большие пальцы и уехали. Юрасика почему-то не удивило, что костюмы на них были совершенно чистыми — такими же, в каких они сюда приехали.
Когда он отвернулся от окна, спуская с лица приветливую мину, его кабинет был тоже чист, а драже были собраны в две хрустальные креманки — золотые отдельно, серебряные отдельно.
«Катька, что ли, постаралась?» — мимоходом подумал Юрасик.
— Юрий Петрович, я здесь ни при чем, клянусь! — заканючил бухгалтер.
— Да знаю я, — бросил Юрасик, — расслабься.
Они помолчали.
— Это девка одна мне шкодит, — разъяснил Юрасик.
— Э-э, жена бывшая? — нерешительно предположил коллега.
— Да нет, — отмахнулся Юрасик, — совсем чужая. У моей бы ума не хватило. Все в порядке. Иди работай. Контракт у тебя?
