— Ну, давай иди, тебя мать ждет. Тоже переживает. Душой изболелась. А насчет малыша не беспокойся, не пропадет.
Глава восьмая
К вахтмайстеру Гансу Вельнеру Настя пришла ровно в назначенное время — в десять часов утра. Кар вошла в кабинет, немножко струхнула, стояла у порога онемевшая. Кабинет большой, у задней стены стол, за которым сидел вахтмайстер и перебирал бумаги. Откинув голову, он стал глядеть на нее с нескрываемым любопытством, изучающе. Затем поднялся с кресла, пригласил:
— Садитесь, Усачева.
Вельнер был высок, узколиц, волосы коротко острижены, на лацкане мундира — железный крест.
— Значит, хорошо владеете немецким языком? — первым делом спросил он. — Где изучали?
Настя ответила:
— В школе азы проходила, а затем в общении с немецкими солдатами прошла хорошую практику. И вот говорю, как видите, сносно.
— Да, вижу, вижу. Произношение у вас почти правильное. Пройдет немного времени, и вы в совершенстве будете владеть немецким языком, самым красивым и мощным языком в мире.
— Да, язык немецкий прекрасен,— согласилась Настя. — На этом языке творили Гёте и Шиллер. Я читала произведения этих великих писателей в подлиннике.
— Вот как! — удивился Вельнер. — Это похвально. Очень похвально. Мы хотим, чтобы вы, Усачева, честно служили германскому вермахту. Ваша работа будет по заслугам оценена. Вы уже знаете о своем назначении?
— Да, я знаю, что меня назначили переводчицей. Буду стараться, господин вахтмайстер.
— Ну вот и хорошо. С сегодняшнего дня вы зачислены в наш штат, поставлены на довольствие по нормам германского вермахта. А живете где?
— У родственников в частном доме.
— Можем устроить в другом месте. Но смотрите, как вам удобней. Желаю вам успехов в работе, Усачева, и можете пока быть свободной. Через два-три дня вас пригласим...
Настя вышла от Вельнера с более спокойным чувством. Ведь каких-нибудь полчаса назад она сильно волновалась, просто боялась встречи с матерым фашистом. «Кажется, все в порядке,— подумала она,— первое испытание выдержала». Она была наслышана о том, что Вельнер с подчиненными, какие бы чины они ни занимали, был всегда подчеркнуто корректен, любил,
чтобы все его приказания выполнялись беспрекословно и пунктуально. Когда он позовет ее к себе — завтра, послезавтра, через три дня? И все же она боялась новой встречи с Вельнером, боялась его глаз, серых, проницательных, как ей показалось, всевидящих. «Дьявольские глаза»— так определила Настя пронизывающий взгляд вахтмайстера. И улыбка у него неприятная. Она вспомнила, как он улыбнулся,— в улыбке его таилась загадка. Настя поняла: бывать в обществе такого человека неудобно и опасно, порой просто страшновато. Особенно когда при ней начнут пытать очередную жертву. Настя опасалась, что не выдержит: ведь будут истязать советских людей.
