Небольшого роста генерал-майор вермахта, медленно пробиравшийся по платформе, с сочувствием разглядывал их бесстрастные лица. Ему самому часто приходилось вот так же молча стоять на вокзале в ожидании поезда, увозящего на войну, на Восточный фронт. Но в тот вечер Дитрих фон Хольтиц ждал другого поезда. В сопровождении ординарца, тащившего чемодан, Хольтиц миновал последнюю шеренгу солдат на платформе и повернул к поезду. На одном из голубых спальных вагонов Холь-тиц с трудом разобрал выцветшие желтые буквы французских слов, которые напомнили ему о других путешествиях, в более мирные для Европы времена. Однако теперь эти вагоны железнодорожной компании «Ля компани интернасьональ де вагон-ли э де гранд экспресс европиан» входили в состав, носивший название «Официр генераль зондерцуг Д2 фюрер», — поезд, который доставит Хольтица и группу избранных высокопоставленных посетителей в ставку Адольфа Гитлера в Растенбурге, в Восточной Пруссии.
Хольтиц вошел в зарезервированное для него купе и начал расстегивать китель. Он наблюдал, как его ординарец аккуратно расставлял на полированной полочке красного дерева, укрепленной над умывальником, его довоенную бритву «Жиллетт», мыло и коробочку с таблетками снотворного «ривонал». Он знал, что позднее будет благодарен за сон, который подарят ему эти таблетки. На следующее утро впервые в жизни генерал-майор Дитрих фон Хольтиц будет беседовать с человеком, повелевавшим «третьим рейхом».
В то лето 1944 года в ставку Гитлера редко вызывались фельдмаршалы. Еще реже Гитлер уделял время генералам. Вызвать Хольтица побудила особая причина. Этот флегматичный прусский генерал, устроившийся на обтянутом коричневой стеганой обивкой сиденье спального купе, был лично выбран Адольфом Гитлером в качестве командующего обороной столицы Франции.
Тремя днями ранее в той же ставке, куда поезд вез сейчас генерала, другой генерал отобрал из металлического ящика, запертого в его сейфе, досье на трех высших офицеров. Одно из досье было на Хольтица. Генерал Вильгельм Бургдорф, начальник отдела кадров офицерского состава в ОКВ («Оберкомандо дер Вермахт»), то есть в штабе Гитлера, сразу обратил внимание на «дело» Хольтица. Прежде всего из него следовало, что Хольтиц был человеком, чья преданность «третьему рейху» не знала границ. Бургдорфу нужен был именно такой человек. Зараза пораженчества и измены расползалась по генеральскому корпусу, и нигде, казалось, она не обосновалась столь прочно, как в Париже. Старший армейский чин во Франции генерал Карл Генрих фон Штюльпнагель оказался главарем заговорщиков, покушавшихся на жизнь Гитлера 20 июля. Ослепший и полуживой после попытки самоубийства, он лежал в ту ночь на нарах в берлинской тюрьме «Плётцензее». Вскоре по приказу Гитлера он будет задушен. Командующий Большого Парижа генерал Ганс фон Бойнебург-Ленгсфельд казался Бургдорфу ничуть не лучше.
