— Я не могу это принять.
— Снова об этом?..
Сегодня день вступительной церемонии, раннее утро, два часа до её начала.
Учеников первого года, чьи сердца были наполнены предвкушением того, что им в будущем принесет новая жизнь, а также их ещё более радостных родителей, было ещё слишком мало.
Перед конференц-залом, где пройдет вступительная церемония, громко спорили юноша и девушка. Они были одеты в новую форму.
Оба они — первокурсники, но их форма странным образом отличается.
Речь не о различиях мужской и женской одежды, не о брюках и юбках.
На груди ученицы находилась эмблема с восемью лепестками Первой старшей школы.
Но эмблема отсутствовала на пиджаке ученика.
— Онии-сама,[1] почему ты в резерве[2]? Разве не ты лучше всех сдал вступительные экзамены?
Представителем поступающих должен был стать ты, а не я!
— Забудем о том, где ты узнала результаты вступительных экзаменов... Так как это школа магии, очевидно, что они отдадут предпочтение практическим навыкам, а не результатам бумажного теста, так ведь? Миюки, тебе ведь хорошо известны мои практические навыки? Я слегка удивлен, даже тем, что попал на второй поток.
Это была сцена, где ученик пытался успокоить ученицу, которая сердито с ним спорила. Из того, что ученица называла ученика «Онии-сама», мы можем предположить, что они были родственниками. Кроме того, не исключено, что они были близкими родственниками.
Если они и были родственниками, то совсем не похожими друг на друга.
С одной стороны, любой, кто посмотрит на младшую сестру, будет, без сомнений, пленен ею; десять из десяти людей, или даже сто из ста людей, согласились бы, что она очаровательная, превосходная девушка.
С другой стороны, ее старший брат обладал прямой осанкой и пронзительным взглядом. Ничего из его обычной внешности не привлекает внимание.
— Как ты можешь быть таким неуверенным в себе! Никто не может превзойти тебя в учебе или тайдзюцу! По правде говоря, даже в магии...
Младшая сестра сделала замечание своему брату за его неубедительное заявление, но...
— Миюки!
Как только он назвал её имя необыкновенно сильным тоном, Миюки успокоилась и замолчала.
— Ты ведь понимаешь? Даже если ты скажешь это, ничего не изменится.
— ...Извини.
— Миюки...
Он положил руку на её опущенную голову и нежно погладил её идеально прямые блестящие черные волосы: «Что я должен сделать, чтобы поднять её настроение», — размышлял ее старший брат с несчастным лицом.
