Голос Эдвина прозвучал тонко и пискляво – почти вознесся на воздушном шарике:
– Да. Предположение верное.
– Он говорил, что вы можете прийти.
– Он скоро вернется? Когда мне зайти? В ответ – низкий смешок.
– Нет, мистер Эдвин. Он ушел.
– Ушел? В смысле, на рыбалку?
– Нет. Он ушел. Съехал на прошлой неделе. Эдвин нервно прокашлялся и подавил дрожь в голосе:
– И как его теперь найти?
– Да нет. – Снова смешок. – Его вы, мистер Эдвин, не найдете. Это он вас найдет. – Голос растворился в темноте, фигура растаяла.
Потрясенный, но все еще окрыленный Эдвин выскочил на улицу, с трудом сдерживая шаг. (На самом деле шаг его был настолько скор, что будет точнее сказать не «выскочил», а «удрал».)
И по пути пронесся мимо большой доски объявлений со свежей надписью большими жирными буквами. Рекламировался некий проект, но Эдвин читать не стал. И напрасно – текст наверняка показался бы ему интересным:
ОЧЕНЬ СКОРО! ФОНД РОРИ П. УИЛХАКЕРА ПРЕДСТАВЛЯЕТ ПРОГРАММУ «ВОССТАНОВИМ ГОРДОСТЬ ГЕТТО». ЖИЛЬЦЫ ЭТОГО ДОМА ВЫСТУПИЛИ С РЕВОЛЮЦИОННОЙ ИНИЦИАТИВОЙ: ВЗАИМОВЫГОДНЫЙ КООПЕРАТИВНЫЙ ТАЙМШЕР С ГАРАНТИЕЙ 500% ПРИБЫЛИ. НЕ ВЫСЕЛЯЮТ НИКОГО! «У НАС ВСЕ ВПЕРЕДИ!»
Когда Эдвин вернулся на Гранд-авеню, утренний час пик был в самом разгаре. Эхо белого шума транспорта рикошетом билось меж домами, а волны людей набегали и расплескивались по сигналу светофора. Пересекая авеню на углу 41-й улицы, он, как обычно в этом месте в это время, сказал:
– Я ненавижу этот ебаный город.
Сегодня – День Д. Последний акт. Мистер Мид вернулся из очередной увеселительной поездки, которую сам себе профинансировал, и ждет рассказа о «чудесной новой книге по самосовершенствованию». Эдвин должен уйти достойно. Он придумал и отрепетировал различные финалы – от возвышенного («Мистер Мид, вы меня глубоко разочаровали. Вы руководите издательством, как второсортной студенческой газетой, поэтому я считаю, что мне пора двигаться дальше») до вызывающего («Скотская рожа! Тошнотина! Плевал я на тебя! Я ухожу! Слышишь? Ухожу!»). Эдвин даже подумывал о сжатой невербальной развязке – крепко дернуть мистера Мида за нелепый хвостик, – но в глубине души понимал, что исход нужен не такой. Последуют угрызения совести, жалкие просьбы о пощаде, злорадство Найджела. Расставание с Мэй. Возможно, навсегда.
Эдвин остановился у киоска Луи выпить последнюю чашку кофе.
– Два кофе, – вздохнул он, вынимая бумажник. – Один обычный и один…
Но Луи – с неизменной обслюнявленной сигарой в зубах – не дал ему договорить:
