Цеппеуш кивнул.
- Я ничего не скажу Миранде, - продолжил мужчина. - Но я устал тебя покрывать. У тебя родилось уже три бастарда. Три. Надеюсь, пиво ещё не скукожило твой мозг до размера ореха, и ты понимаешь, что чем меньше ты делаешь потенциальных Преломляющих, тем лучше. Чем больше чудотворцев появляются из простого народа, тем меньше этот народ нас боится. А там и до бунтов рукой подать. Понимаешь, чем чреваты подобные глупости?
- Понимаю.
- Надеюсь, - сухо произнёс Венбер. - Куда ты сейчас пойдёшь?
- В ванную. Я умоюсь и приведу себя в порядок, чтобы быть готовым к приезду гостей.
- Вот это правильно, - кивнул мужчина и добавил жёстким тоном. - Подумай о том, как восприняли бы твои выходки в столице. Изре такой король не нужен.
Цеппеуш обиженно посмотрел на него. Венбер хмыкнул и направился к входу в тоннель.
- Я всё сказал. Увидимся вечером.
Миранда Мендрагус писала письмо, склонившись над кремниевой поверхностью стола. Движения её руки, в которой лежало перо, были твёрдыми и уверенными. На листе жёлтого пергамента быстро возникали плавные линии и штрихи. Рядом потрескивал маленький огонёк лампадки, едва разгоняя мрак комнаты-пещеры и навевая сон. Миранда убрала упавшую прямо на пергамент прядь чёрных волос, посмотрела на тумбочку рядом со столом. На ней стояла маленькая иконка, изображавшая лики трёх богов. За последние несколько дней женщина провела в молитвах больше времени, чем за все предыдущие годы. Вот и сейчас она прошептала короткий заговор:
- Великие, если вы меня слышите, прошу, оберегите моих детей. Защитите маленькую ромашку Крину, он скоро свяжет семьи Лейсеров и Мендрагусов. Наставьте на верный путь сына, ибо ему предстоят тяжкие испытания. Я отобью вам сколько угодно поклонов, только помогите им.
Прошептав эти слова, Миранда вздохнула. "Молитвы облегчают груз на душе", - говорил ей покойный Налавир Герцалис, настоятель храма в Алеппо. Тогда она была ещё юной девушкой и любимой дочкой Кархария Велантиса.
И, конечно, тогда она пропустила эти слова мимо ушей и вспомнила лишь недавно, после письма от братца. Вглядываясь в размашистый куртуазный почерк Коппли, она чувствовала, как уходит из-под ног земля. Она так мечтала о смерти короля Кнеллика, что не могла понять, отчего сердце наполняется таким страхом. Миранде пришлось через силу изобразить радость для сына, который стоял тогда рядом с ней. Слишком часто она говорила ему о его высокой судьбе. Когда Цеппи родился, в руках старой служанки она видела не крепкого тяжёлого младенца, а будущего короля. А теперь Миранда со страхом думала, что будет с сыном, когда он отправится в столицу, ведь там царит совсем другая жизнь, отличная от той, что в Кербергунде или родном Алеппо.
