Он внимательно рассмотрел их лица, пытаясь решить, могли ли они — с помощью масок — изменить свою внешность и выглядеть, как члены банды, которых он видел. Он не был уверен. Ему придется лично увидеться с ними и услышать, как звучат их голоса. И даже тогда вряд ли он сможет быть уверенным. Голос, как уверял его как-то знакомый актер, можно легко изменить. Что касается внешности, то трудно что-либо решить, потому что люди похожи друг на друга, если относятся к одному типу.
Стивенс вышел из издательства, смутно представляя, что же он будет делать дальше. Было 24 декабря, день неудачный для расследований. Магазины будут открыты до девяти вечера, а большинство офисов уже опустели. Ему очень хотелось получить отпечатки пальцев Таннахилла, хотя как это можно сделать без помощи полиции, оставалось проблемой. Сразу после праздника он распорядится, чтобы мисс Чейнер начала разыскивать документы, которые подписал старший Таннахилл. Отпечатки пальцев, которые могли остаться на документе, вряд ли можно идентифицировать. И все же, это один из шагов, которые нужно предпринять.
Стивенс неохотно направился домой; в последний момент он решил проехать мимо здания Уолдорф Армз.
Приняв это важное решение, он подумал, что было бы вполне благоразумно припарковаться на расстоянии пяти-шести метров от входа и подождать в надежде, что кто-нибудь да появится. Он простоял там минут десять, когда дверца его машины резко открылась и, тяжело дыша, на сиденье рядом с ним опустилась Мистра Лэннет.
— Мне нужно, чтобы вы помогли мне попасть в мою квартиру, — сказала она. — Я боюсь проходить одна.
Стивенс ничего не ответил и даже не пошевелился. Где-то в глубине сознания у него появилась мысль о том, что он испытывает и удовольствие, и гнев. Он понял, что рад видеть ее и в то же время досадовал, что она выбирала такие мелодраматичные способы, чтобы встретиться с ним. Но он признался себе, что прошлая их встреча, видимо, не могла состояться иначе.
Наконец, он обрел голос.
— Как ваш бок? — спросил он как можно более безразличным голосом.
Мистра сделала нетерпеливый жест.
— Ах это. Прошлой ночью уже все зажило.
На ней был зеленый костюм, который очень шел к ее глазам. Эффект был просто пугающим; она вся будто светилась.
Он удержался, чтобы не сказать об этом вслух. Вместо этого он сказал:
— Я полагаю, вы понимаете, что вам нужно многое объяснить.
Он заметил, что она напряженно смотрит на входную дверь здания. Не глядя на него, она сказала:
