Малахит | страница 25
— Ну, в чем дело? — тихонько спросил Паша, когда рыдания сменились затихающими всхлипами.
— Он говорит, нельзя есть, а мама такие собирала…
— Мама их варила…
— Мама мне давала от сырого кусить…
— А мне мама не давала…
— Ну-ка, ну-ка, что вы хотели съесть?
— Гриб, — хором ответили оба.
— Какой?
— Вон, — грязная, мокрая от слез и соплей ручонка протянулась в сторону, и Паша на самом деле увидел гриб. Выглядело это крайне неприятно: широкая корявая ножка, похожая на сплетение желтоватых человеческих жил, и шляпка — темно-коричневая, будто связанная из липкой паутины мелким шахматным узором.
— Это же сморчок, глупые, — громко сказал Вадим. — Его сырым есть нельзя ни в коем случае. Да и от жареных я бы лично отказался.
Он брезгливо сбил гриб ногой и придавил шляпку носком ботинка.
Увидев это, малыши опять заплакали.
— Ну чего вы, глупые? Это же просто гриб, — растерянно сказал Вадим.
— Теперь нам совсем нечего е-е-есть, — пропищал старший.
— Вы сегодня завтракали?
— Нет.
— А вчера что-нибудь ели?
— Я очистку картофелину нашел, — гордо признался младший, отирая со щеки крупную слезу.
— Где?
— Там деревня есть, — маленькая ладошка махнула в сторону речки. — Мы в деревню не пошли, потому что мама не велела в деревню ходить. А где домов нету, есть большая куча. Там еду можно поискать.
Паша принялся лихорадочно выворачивать карманы, ища, не завалялось ли где чего-нибудь съедобного. Пустая бумажка из-под «Орбита»… проездной… какие-то крошки… Вот: мятая карамелька в грязном фантике. Судя по ее виду, она лежала в куртке еще с осени. Паша разломил ее, стараясь, чтобы половинки оказались равными. Вадим протянул малышам несколько печений, найденных в бездонных карманах его многокарманных бесформенных штанов. Мальчишки запихивали все это в рот молча, жадно, давясь печеньем и размазывая по щекам шоколадную глазурь.
Что приключилось с этими детьми? Что произошло с их родителями такого, что они позволили детям бродить по дорогам и искать отбросы в мусорных кучах? Что это за страна такая? Больше всего на свете в этот момент Паше хотелось домой. Голова закружилась, затошнило, свет померк, и он… оказался в Дмитрово-Черкассах. Паша стоял спиной к Речному Столбу, будто только что переступил круг черных камней. Он не успел еще осознать, что произошло, как почувствовал сильный толчок в спину: на него из круга вылетел Вадим.
— Ух, — выдохнул он, — я так перепугался, когда ты исчез!
— Я не специально, — голова у Паши все еще болела.